Кейлин, интересно!! Только мне немного не понятно про Эмилию с Гладом: им разрешат быть вместе? Или ей придется оставить свои крылья? А про четвертого всадника что-нибудь планируется, их же вроде 4 должно быть?
September, отвечаю по порядку. :) Спасибо тебе огромное за отзыв. :) Очень приятно :) Про Глада с Эмилией интересный вопрос. Видимо не очень хорошо раскрыла и дала понять читателю, что она становится его Спутницей и уже никто не может им помешать быть вместе. Тогда я это постараюсь в 4 рассказе затронуть :) И да, про Мора рассказ тоже будет. Как раз его и пишу. Совсем немного осталось написать :)
Ночь. Там вдалеке светит полный диск луны. Тихо. Только волны мерно бьются о берега. Я стою на краю пирса и вглядываюсь в темную, почти черную, воду. Блики лунной дорожки создают причудливую игру света и теней. Так умиротворяюще, спокойно. Возникает непреодолимое желание вступить на этот путь и дойти до ночного светила, коснуться его. Но я пришла сюда не за этим. Я здесь, чтобы использовать свою колдовскую силу в последний раз. Знание, что меня завтра схватят и казнят, совершенно не пугало. Так суждено. Глупцы назначили казнью утопление, дабы покарать или опровергнуть обвинение в колдовстве. Смешно. Вода - это мой безграничный источник силы. Мой оазис энергии. Однако я не могу использовать его во спасение, обратив против людей. Поэтому я завтра умру. И все же перед смертью мне хотелось увидеть лицо своего Нареченного. Того, кого мне определила Судьба, но с которым не суждено встретиться. Мне хотелось сказать ему "Прости" за мою беспечную глупость, лишившую нас возможности быть вместе. Не стоило мне в открытую использовать свои силы, чтобы помочь умирающему ребенку. Но я не могла пройти мимо и позволить ему покинуть этот мир. Не тогда, когда в моей власти продлить его жизнь. Я стояла и кидала в лунную дорожку камушки, отправляя вместе с ними в глубины призыв. Свое самое искреннее желание, ради которого я впервые воспользовалась дарованными мне силами в своих собственных интересах. Это каралось, но перед лицом смерти страха наказания не испытывалось. Меня схватили по пути домой. Этого я совершенно не ожидала. Они напали неожиданно, из-за кустов, будто ловили хищного зверя, а не беззащитную женщину. Держа в руках палки и еще какое-то грубое оружие, направляемые гневной рукой Инквизитора, жители деревни накинулись и стали нещадно избивать, калечить, превращать мое тело в кровавое месиво. Их фанатичность затмевала даже самые светлые умы. Среди мучителей я увидела лица тех, кому не раз спасала жизни и помогала их близким. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что это бесполезно. Слишком сильна была власть Инквизиции, чтобы идти против ослепленных кровью палачей. Пытки продолжались на протяжении всей ночи. Руки и ноги были нещадно вывернуты, тело покрывали многочисленные синяки от побоев и ожоги. Лицо разбито и превратилось в устрашающую маску из запекшейся крови, пота и слез. Наигравшись, экзекуторы бросили меня в камеру, ожидать своей последней смертельной пытки. Сидя на корточках и покачиваясь в каком-то странном трансе, я полностью отрешилась от происходящего. Была безразлична к нему, пока оглушительные вопли и стоны боли не вывели меня из блаженного оцепенения. По неосвященному коридору, ведущему к камере, начали раздаваться громкие размеренные и уверенные шаги. Приближался кто-то очень большой и устрашающий. Я издалека чувствовала исходившую от него властность и огромную силу. Темную силу. И это напугало и заставило забиться в самый дальний угол узилища. Лишь бы меня не обнаружил обладатель столь сокрушительной мощи. Медленно, можно сказать, лениво визитер подошел к прутьям решетки камеры и сосредоточенным взглядом обвел грязное помещение. Его глаза пылали, мощное тело было напряжено, а лицо…Лицо пряталось за устрашающим шлемом. Незнакомец был во всем черном, только легкая кольчуга и наручи поблескивали серебром в свете восходящего солнца, пробивающегося в небольшое оконце у самого потолка моего узилища. Я не была уверена, заметил ли он меня. От завладевшего мною страха, организм совершенно забыл, как дышать. Мне показалось, что я осталась незамеченной. Однако дверь распахнулась, и визитер вступил в камеру, направляясь прямо ко мне. На ходу он стащил с головы шлем. Темные волосы доходили до плеч, резкие, четко очерченные скулы делали черты лица заостренными. Когда-то прямой аристократический нос, теперь украшала горбинка от перелома. Он был красив. Невероятно. Но от этой красоты холод пробирался в душу и все в ней говорило, что обладателя столь непревзойденной внешности стоит бояться и держаться как можно дальше. Он наклонился надо мной и его глаза блеснули пламенем. Чувственные губы изогнулись в усмешке. Презрительной? Не похоже. Но все же, было видно, что незнакомец забавлялся. Однако во взгляде бушевала дикая ярость. - Звала? – бархатным голосом осведомился незнакомец. - Н-нет, - с большим усилием смогла прошептать я. Голос был сорван еще в самом начале пыток. - А я говорю: звала, - схватив за руки без дальнейших разъяснений, он вздернул меня вверх и прижал к своей груди. От столь резкого движения мое тело взорвалось искрами боли, и я непроизвольно застонала и почувствовала, как теряю сознание. Выругавшись на непонятном языке, мужчина подхватил меня на руки и направился к выходу. Все же сознание не совсем покинуло меня и хоть нечетко, но я могла видеть, что твориться в округе. То зарево, которое я приняла за занимающийся рассвет, оказалось отблесками пытающего огня в деревне. Повсюду валялись мертвые тела, отовсюду слышались стоны раненных и искалеченных. Где-то в отдалении звучал скрежет орудия и затихающего боя. И видимо я лежала на руках у предводителя нападавших. - Сука! Это ты наслала на нас демонов, ведьма! Дрянь! – Инквизитор напал неожиданно, стремясь располосовать меня ножом. Однако мой спаситель, если он таковым является, оказался быстрее. За долю секунды до того как лезвие коснулось моей кожи, он резко развернулся и подставил свою спину. От вошедшего в мускулы металла незнакомец зашипел и оскалился. Боже, Демон! Он был настоящим демоном. От ярости маска человеческого облика поблекла, и сквозь нее проступило его истинное лицо. Глаза полыхнули пламенем Ада, скулы стали острее, жесткая ухмылка превратился в злобный оскал, на голове показались четыре рога: впереди два маленьких, позади них побольше; кожа приобрела черно-красный оттенок. Поймав мой взгляд полный ужаса, незнакомец взревел, высвободил правую руку и прижал меня к себе так крепко, что я не могла видеть ничего из того, что последовало в дальнейшем. Но слышать могла. Время будто замедлилось. Я четко слышала каждый звук, каждый шорох. Меч плавно выскользнул из ножен за спиной, со свистом рассек воздух и с хлюпаньем впился и человеческую плоть. Инквизитор захлебывался собственной кровью, а по телу убийцы пробежала дрожь удовлетворения. Послышался свист, а вслед за ним топот копыт. Казалось, что земля дрожит под ногами от этого галопа. Неведомый конь встал как вкопанный за моей спиной. Я кожей чувствовала его огненное дыхание на своем теле. Подсадив меня в седло, мужчина вновь надел свой устрашающий шлем, вскочил в седло так, что я оказалась впереди, обхватил мою талию руками, захватывая поводья, и издал душераздирающий клич, призывая свою армию демонов. И мы понеслись вскачь. Я же истерически смеялась. Мое желание исполнилось: я повстречала своего мужчину. И сейчас огненный конь несет нас галопом прямиком в Ад, потому что мой Нареченный – Всадник Апокалипсиса. *** - Просыпайся, ведьма, - прошелестело над ухом. Я постепенно выплывала из омута сна. Было так приятно. Так хорошо. Тело будто парило на облаках. Каждая клеточка кричала об испытанном удовольствии. Энергия пробегала сквозь меня медленными, тягучими волнами. И такое со мной творил мужчина. Точнее его руки и губы. - Красива, - пальцы нежно пробежались по моему лицу. Я выгнулась навстречу этой ласке, хотелось большего. Руки потянулись к мускулистому телу. Ноги обвились вокруг мужской талии, притягивая ближе. Губами завладели в страстном поцелуе, из-за которого пламя желания разгорелось с новой силой. Кончики пальцев пробежались по груди и коснулись соска. Сжали его, вызвав стон наслаждения. Поцелуй прервался. Губы пропутешествовали по щеке к горлу, стремясь заменить пальцы, кружившие по затвердевшему соску. Мои руки гладили сильные плечи, чувствуя, как под кожей перекатываются мускулы. Медленно открыв глаза, я хотела увидеть воочию своего неведомого любовника. Луч света запутался в ярко рыжих волосах, заставив их вспыхнуть пламенем. Картины полыхающей деревни встали перед глазами, заставив напрячься. Воспоминания волной накатили на меня. В ушах стояли булькающие звуки, захлебывающегося в собственной крови Инквизитора, стоны убитых, демонические воинственные кличи, рыки злости и удовлетворения. Перед глазами встал образ Демона, нет, Всадника. Война. Брань. Разрушение. У него много имен и каждое страшнее другого. - НЕТ! – завопила я, с безумием стремясь высвободиться из плена рук. – НЕТ! Заехав кулаком в ухо, мне удалось оторвать его голову от своей груди. Он взвыл. Его глаза полыхнули пламенем, заставив затаить дыхание. И все же хотелось убраться отсюда, как можно дальше. Несмотря на свой страх перед Всадником и его гневом, я начала брыкаться, выворачиваться, выползать из-под него. - Куда-то собралась? – прорычал он, крепко схватывая за бедра и рывком, возвращая мое тело на прежнее место. - Пусти! – проорала я. – Пусти меня! Ты - чудовище! Нет, не прикасайся ко мне! - Ты моя! И я буду делать все что пожелаю! – от злости его истинный облик стал проступать сквозь человеческие черты лица. - Нет! - ДА! – рывком он вздернул мои руки вверх, впиваясь в кожу своими когтями. Я продолжала сопротивляться, чем еще больше усугубляла свою участь. Коленом раздвинув ноги, Всадник навалился на меня сверху, полностью лишив возможности двигаться. Он вошел резко, болезненно до самого предела, исторгнув крик боли. Вторая рука рвала плоть, закидывая мою ногу себе на талию. Его движения были резкими, глубокими, не приносящими никакого удовольствия. Но они и не предназначались для этого. Все его действия были направлены на установление своей власти, чтобы дать мне понять кто здесь главный. Слезы застилали глаза, голова кружилась от испытываемой боли, заставляя видеть искаженное страстью лицо Войны в каком-то белом мареве. Тело содрогалось от каждого толчка. Из горла вырывались хриплые крики. Он мощно вошел последний раз и в содрогании оргазма, запрокинув голову, взвыл в удовлетворении. *** В этот раз я очнулась от сильной боли, горевшей в бедре, запястьях на руках и промежности. С трудом открыв глаза, поняла, что в комнате больше никого нет. Брань ушел, сделав свое черное дело. Со стоном я села на кровати, залитой моей собственной кровью, и постаралась оценить причиненный ущерб. Вдоль бедра тянулись три глубоких рваных раны, но они уже начали заживать. На запястьях была та же картина. Все тело покрывали синяки и пятна засохшей крови. Кожа зудела, вызывая нестерпимое желание вымыться. Оглядевшись по сторонам, заметила, что комната обставлена очень скудно. Большая с резными столбиками кровать занимала почти все пространство. Две прикроватные тумбочки, и очень много оружия по стенам. Вот и все, что меня окружало. В комнате было еще три двери: по обе стороны от кровати и напротив нее. Предположив, что одна из них ведет в ванную, должен же где-то Война отмывать кровь убитых, я постаралась подняться. Потерпев поражение в своей попытке, рухнула на пол, но все же продолжала ползти, молясь, чтобы та комната оказалась той, что мне нужно. Дотянув свое непослушное тело до косяка, цепляясь за дерево сломанными ногтями, постаралась подняться на ноги. Благо мне это удалось. В представшем передо мной помещении было темно, однако стоило мне сделать один нетвердый шаг, входя в него, как зажегся яркий свет, осветив многочисленный полки со всевозможной одеждой. Я ошиблась. Осознание этой ошибки придавило меня. Почувствовав на внутренней стороне бедер какую-то влагу, я опустила руку и постаралась вытереть ее. Что это могло быть? Видимо кровь. Нет, не кровь. Его семя. Смотря на розоватую от моей крови субстанцию на своих пальцах, я чувствовала, как откуда-то из самой глубины поднимаются всхлипы рыдания. Рухнув на пороге гардеробной, меня душили тихие стоны отчаяния. Зубы в кровь кусали губы. Свернувшись калачиком, хотелось умереть. Хотя частью своего затуманенного рассудка понимала, что это мое наказание за использование собственных сил себе во благо. Но ведь мне хотелось совершенно не многого. - Твою мать! Ведьма! – по полу прогрохотали мужские сапоги, показавшись в поле моего зрения. Руки на удивление нежно подхватили мое тело и прижали к мощной обнаженной груди. Война пронес меня через всю комнату к противоположной двери и вошел в белую мраморную ванную комнату. У дальней стены находилась медная чаша ванны. Фарфоровые умывальники располагались по правую руку. Пронеся мимо них, он усадил меня на медный край и стал осматривать запястья. Я услышала звук льющейся воды и с удивлением увидела, что ванна стала постепенно набираться теплой водой, от которой поднимались небольшие клубы пара. Руки стало покалывать, посмотрев на них, я обнаружила, что ран уже не было. А Брань тем временем уже занимался моим бедром. От его ладони исходило слабое свечение, и именно им он лечил меня. К тому моменту, когда раны зарубцевались и от них не осталось и следа, ванна успела набраться, и мужчина, опять с легкостью подхватив меня, опустил мое измученное тело в горячую воду. От невероятного восторга заполнившего каждую клеточку организма, я застонала и закатила в блаженстве глаза. - А ты умеешь наслаждаться, ведьма, - я распахнула глаза, чтобы увидеть, как Война забирается в лохань вслед за мной. В испуге, подобрав ноги, я прижалась к стенке, стремясь оказаться как можно дальше от него. Мое движение не осталось незамеченным, и в его глазах опять появился огонь. – Боишься? - З-зачем я т-тебе? - Ты сама звала меня. - Н-нет, не звала. Т-только прощалась, - понуро уткнувшись лбом в колени прошептала я. – Не с тобой. - А с кем? Я промолчала. Не могу поверить, что Всадник мог оказаться моим Нареченным. Нет, никак не могу. - К черту! – рявкнул Война, заставив вздрогнуть. – Теперь ты моя. И плевать с кем ты там хотела прощаться. Ты принадлежишь мне. - Мы в Аду? - Почти. - Но для этого я должна была умереть, - осенило меня. – Я не умерла, я не могу находиться здесь. - Можешь. И ты умерла. Вместо Смерти за тобой пришел я. - Как это возможно? – распахнув глаза, я уставилась на своего мучителя. На его губах расцвела ленивая, такая соблазнительная улыбка, заставившая сердце пропустить удар. Он протянул ко мне руки, беря за ладони и нежно притягивая к себе. Развернув так, что спиной я чувствовала каждый волосок на его груди, мужчина стал легкими, почти невесомыми движениями обмывать мое тело. - К-как тебя зовут? - У меня много имен. - Но не могу же я тебя звать Войной! - Почему нет? Это тоже мое имя. Я посмотрела в его глаза, теперь не горевшие пламенем Ада, но поражающие своей голубизной. Сейчас он был спокоен, можно сказать испытывает какое-то чувство умиротворения. Я чувствовала это, понимала каждой клеточкой своего тела: слишком сильна была связь между нами. Хоть я и продолжаю отрицать ее. Сейчас, в этой ванной, Брань казался самым обычным мужчиной. *** Война уже отсутствовал две недели. Хотя здесь время длилось как-то странно. Оно то замедлялось, то неслось вскачь. После того, как он вынес меня из ванной, и я уснула у него на руках, мужчина испарился и больше я его не видела. Находясь в своем заточении, уже не могла представить, чем бы еще заняться. Первые дни развлекалась тем, что комната выполняла все мои мысленные приказания. Потом, тем, что рассматривала и радовалась всему, что по моему желанию появилось в комнате. Помещение преобразилось: серые стены стали кремово-персикового цвета, оружие исчезло, его место заняли гобелены, черные простыни заменили алые. Теперь в гардеробной большую часть полок и вешалок занимала женская одежда, а в ванной громоздилась огромная куча бутылочек и баночек. Спальня все больше и больше становилась женской. А почему бы и нет. Пусть так и будет. Зачем мне здесь нужны все эти кольчуги и латы. Они только место занимают. Лишь подумав, чтобы все вещи Войны исчезли со своих полок, как вечно запертая дверь распахнулась. - Ведьма! Это уже чересчур! – Брань ворвался полностью экипированный для сражения. Латы покрыты кровью и копотью. Он был разгневан, но в уголках губ затаилась улыбка. Мужчина резко остановился в дверях, оценивая все переделки, произошедшие в комнате. – Черт, женщина! Это моя спальня, а не комната барышни! - Ты здесь не спишь! - А хочешь? Я задохнулась от прозвучавшего намека в этом восклицании. Хотелось ли мне этого? Нет! Хотя его ласки до того, как я начала сопротивляться были достаточно приятны. Нет! Надо выкинуть эти мысли из головы. - Мне скучно! Что мне еще тут делать? - Ты хочешь выйти? – недоверчиво проговорил мужчина. - ДА! - И ты не боишься? - Ты же сказал, что мы не в Аду, - теперь уже я насторожилась. - Но и не в Раю. - Чистилище? Война рассмеялся. Смех был искренним, от всего сердца. Он завораживал, согревал. - Да, человечка, твои знания совершенно ограничены. Брань прошел в комнату, направляясь в ванную, снимая с себя доспехи. Латы и кольчуга со звоном падали на каменный пол, заставляя, вздрагивать. - Ведьма! – проорал он. – Помоги снять сапоги. - Сам снимешь! – в следующее мгновение он оказался прямо передо мной. - Не зли меня, ведьма, - пальцем Война нежно провел по моей щеке. Его глаза завораживали, гипнотизировали. Пламя в них заставляло задыхаться. Не огонь Ада, а желания. – Избавь меня от сапог. Медленно я положила руки ему на плечи, давая понять, что он может разжать пальцы у меня на подбородке. Стала опускаться на колени, проводя ладонями по его мускулистой груди, зарываясь пальцами в курчавые жесткие волосы цвета золота, задевая коготками бусинки напрягшихся в возбуждении сосков. Погладив бедра, затянутые в черную кожу, заметила, как член дернулся в своем плену. Его эрекция была мощной, стремящейся вырваться наружу. Оказавшись на коленях прямо напротив этого великолепия, я взглянула в яркие, полыхающие возбуждением, глаза. Приоткрыв рот, провела кончиком языка по самому краю губ. Война сжал кулаки, ожидая, что я буду делать дальше. Его дыхание было прерывистым, сбивчивым. Он ждал, надеялся. Покрепче ухватившись за голенище сапога, я рванула со всей силы, стараясь свалить его с ног. Мое преимущество в неожиданности сработало без осечки. Брань рухнул со всего размаху на пол, изрыгая проклятия и понося меня на чем свет стоит. Подскочив, я устремилась в гардеробную, прекрасно понимая, что моя выходка не останется безнаказанной. - Ведьма! – перехватив мою талию одной рукой и подняв вверх, так что я могла только, как рыба судорожно хватать ртом воздух, Всадник опрокинул меня на кровать, придавив своим большим телом. – Женщина, ты невыносима! Сопротивляться бесполезно! - Нет! - Да! Впрочем, мне нравится, как ты отстаиваешь свои права. Продолжай, человечка, только не переусердствуй. Мое терпение не безгранично. - Пусти меня, - пролепетала я. Вместо ответа он наклонился и завладел моими губами. Поцелуй оказался страстным, сминающим все мое противостояние. Жаркие губы были нежными, соблазняющими, уговаривающими. Язык погружался в меня, приглашая станцевать эротический танец. Со стоном я отдалась во власть его уст и рук. Приняв мое поражение, Война ослабил хватку и стал более нежным. Губы продолжали соблазнительную игру с моими устами. Ладони пробрались под юбку, поднимая ее вверх и обнажая ноги. - Слишком много одежды, - проворчал Всадник. Схватив подол платья, он разорвал его одним движением до самого верха. От такого порыва я вскрикнула, вызвав усмешку у него на губах. - Кричи. Выражай стонами свое удовольствие, ведьма, - проговорил Брань, слегка касаясь губами соска и обдавая его жарким дыханием. Язык коснулся напряженной вершины, а меня будто молния пронзила, заставляя выгнуться ему навстречу. Он приник к груди, стал покрывать ее поцелуями, нежными укусами, распаляя во мне неистовое желание. Я выгибалась, металась по алым простыням и стонала. Стонала, как он и просил, выражая своими хриплыми криками всю степень своих чувств. Царапала мощную спину, вызывая ответное довольное рычание. Сжимала ногами мужскую талию, показывая свое желание почувствовать его в своей глубине. С рыком оторвавшись от меня, Брань встал на колени и принялся расстегивать штаны. Спустив их на бедра и выпустив на свободу свою эрекцию, он на минуту замер, разглядывая мое тело, разгоряченное страстью. В его лазурных глазах полыхнуло самодовольство и восхищение. Ему несказанно нравилась представшая перед ним картина. Закинув мои ноги себе на плечи, он одним толчком погрузился до самого основания. Выгнувшись навстречу и застонав, я хотела большего. Какое-то время Брань был совершенно недвижим. Мужчина смотрел на меня пылающими глазами, удерживая мой взгляд и не давая прикрыть веки. Плавным движением выскользнул почти полностью, заставив зажмуриться от удовольствия. - Смотри на меня, ведьма. Не смей закрывать глаза, - хрипло приказал Всадник, вновь мощным толчком входя в мою плоть. Он двигался неистово. Глубоко. Быстро. Иногда замирая, чтобы потом продолжить более интенсивно и сокрушающе. Мой голос давно охрип от криков, и я могла только стенать от наслаждения, что дарил мне Война. Я продолжала смотреть на своего любовника широко открытыми глазами и видела, как постепенно маска человечности под влиянием страсти исчезает. Уже уплывая на волнах экстаза, отметила, как Демон запрокинул голову и взревел воплем своего освобождения. Упав мне на грудь, Война дышал часто с придыханием. От переполнявшего удовольствия не хотелось двигаться. Казалось, руки и ноги иногда больше не будут слушаться разума и действовать согласно своему предназначению. И как бы мне не хотелось держать мужчину в таких объятиях как можно дольше, постепенно под его весом я стала задыхаться. - Сними с меня сапоги, ведьма, - скатившись с моего тела, прохрипел Брань. - Сам снимай, - перекатившись на живот, я обняла его одной рукой и уткнулась носом в шею. Всадник расхохотался, обхватывая меня за талию и ближе прижимая к своей груди. *** Я уже давно в Междумирье, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно. Все еще странно осознавать, что я мертва и принадлежу Всаднику Апокалипсиса. Хотя до принадлежности еще далеко. Не знаю, кто я для него и что значу. Наши отношения хрупки, как и у любой пары. Однако не могу сказать, что мы являемся даже парой. Я продолжаю сопротивляться его воле по мере своих сил и так чтобы не переступить черту его терпения. Борьба между нами порой бывает ожесточенной и кровавой, однако сладость поражения и завоевания уравнивает нас и приносит удовлетворение. В один из таких дней, когда я готовилась к приходу моего Всадника и крутилась напротив большого зеркала, осматривая свой наряд, произошло именно то, чего так долго ждала и боялась. Она появилась незваной гостьей и совершенно по-хозяйски разлеглась на большой резной кровати. Выйдя из гардеробной, я остановилась, как вкопанная, на месте, рассматривая ее лоснящееся тело эбенового цвета. Демоница перевела на меня безразличный взгляд красных глаз. Пробежалась по наряду, оценивая кожаный облегающий комбинезон, высокие шпильки, откровенный вырез, открывающий половину груди, забранные в высокий хвост черные кудри. На устах незнакомки появилась презрительная, немного торжествующая улыбка. - Ты все еще здесь? Странно, - протянула она, лениво рассматривая свои коготки. - Ничего странного. Где мне еще быть? - Уж точно не здесь, человечка. Война наигрался с тобой. Больше ты ему не нужна. Так что можешь отправляться отсюда восвояси. Наигрался? Мерзавец! У него даже не хватило духу сообщить мне это в лицо. После утренних игрищ он отправился, как всегда исполнять свой долг перед Небесами и Адом, и ни словом не обмолвился о том, что мое присутствие в его апартаментах больше не желательно. Подонок, я с тобой еще разберусь! Но сначала на повестке дня эта расфуфыренная дамочка. - Неужели? – поникшим голосом проговорила я, опустив плечи. – Я больше для него ничего не значу? - Ты глупа! Ты для него никогда ничего не значила. Все это время он продолжал развлекаться с демоницами, но в особенности со мной. Я для него особенная, - самодовольно изрекла незваная гостья, выдавая свое торжество. Значит все это блеф. Стремление низкой душонки одержать победу обманом. Ну, мы еще посмотрим, кто будет проигравшим. - Но я не понимаю, почему Брань не сказал мне все это сам? – продолжила я в том же духе, якобы бездумно идя по комнате. В действительности мне нужно было встать на определенное место, где удобнее всего было воспользоваться своим оружием. - Кто ты такая, чтобы тебе что-то объяснять! – взревела визави, подскакивая на кровати. - Кто я? Сейчас объясню! – подняв голову, мои полыхающие яростью глаза скрестились с кровавым взглядом демоницы. Не могу утверждать с точностью, чего она испугалась больше всего: моего гнева или кнута, которым я уже успела воспользоваться. Он со свистом разрывал воздух, впивался в черную плоть, оставляя яркие бурые полоски, а порой и открытые раны. Женщина металась по огромной кровати, стремясь сползти с нее и увернуться от жалящих щелчков. Я не позволяла ей сделать это, слишком хорошо умею управляться с таким орудием. – Я ведьма! А Война мой Нареченный! Он МОЙ Всадник! Ты меня слышишь, тварь?! Он мой! А я его! И не тебе решать, когда мне покидать его спальню! - Наконец, ты признала это, ведьма, - послышался бархатный голос Всадника. Он совершенно безразличным взглядом смерил, извивающуюся на кровати в судорогах, демоницу. – Убирайся! - Отчего же? Она же для тебя особенная, - проговорила я со злостью. Кнут змеей шевелился у моих ног, пощелкивая об пол своим кончиком. - Я сказал: убирайся! - прогрохотал Война. - Повелитель, - жалобно проскулила жертва моего гнева, простирая к нему руки. - Пошла вон! – в следующее мгновение демоницы на кровати больше не было. - Ай, как не хорошо ты обращаешься со своими любимицами, - притворно негодуя, покачала я головой. - Ведьма, да ты ревнуешь! - Ничего подобного! - миг и кнут направлен в его сторону. Брань даже не поморщился, когда кожаный кончик обвился об его запястье. Его глаза полыхали жаром. Самодовольная улыбка играла на губах. Медленно он стал накручивать кнут себе на руку, приближаясь ко мне. Когда мы оказались на расстоянии вытянутой руки, Всадник дернул на себя кожаную змею, заставив потерять равновесие и очутиться в его объятьях. Прижимаясь к моей спине грудью, он прижал меня к стене и опалил жарким дыханием ухо и шею. Я схватилась за руку, сжимавшую мою шею, стараясь восстановить дыхание. - Ты ревнуешь, ведьма! И ты признала, что принадлежишь мне, - его голос звучал спокойно, можно даже сказать лениво. Левая рука путешествовала по телу, сжимая, поглаживая, распаляя жар внутри меня. Оказавшись между ног, она рванула вверх, прижимая мою попку к его мощной эрекции. – Ты моя! Когти слегка оцарапали кожу, когда Брань срывал с меня сзади комбинезон, чтобы затем в победном толчке ворваться в мои глубины. Стон наслаждения вырвался из моих уст, и я выгнулась ему на встречу. Он двигался неистово, вознося меня на вершины. - Твое истинное имя, ведьма? – запыхавшись, потребовал он. - Верката, - выдохнула я. - Пройдешь ли ты со мной Обряд, Верката? - теперь его толчки были медленными, плавными, заставляющими хныкать. Просить двигаться быстрее, мощнее, глубже. - Имя? Твое имя? - Азиель. - Да, Азиель. Обряд. Пройду, - с трудом выговаривала я. Он прокусил свое запястье и приложил его к моему рту. Впившись зубами, я стала жадно поглощать его кровь. От моих глотков Всадник пришел в неистовство, начав двигаться со сводящей с ума скоростью. В экстазе мужчина впился клыками мне в шею, завершая Обряд соединения. Теперь я навечно его ведьма Верката. А он мой Всадник Апокалипсиса Азиель.
Я всегда чувствовала его присутствие. Эта особенность была мне не подвластна. Где бы я ни находилась, чтобы ни делала, мне всегда было известно, где в этот момент побывал Смерть. Не подумайте неправильно. Я могла чувствовать его только неподалеку от себя. Но я никогда его не видела. Но знала, что он где-то рядом. И еще я была полностью уверена, что Смерть мужчина. Я не знаю, откуда у меня эта уверенность. Может быть, с того памятного дня, когда чуть не погибла. Мне было семнадцать, когда это произошло. Золото и багрянец уже облагородили городские деревья. Долгие дожди сделали стволы и почву темными. Лужи на асфальте отражали серое свинцовое небо. Природа готовилась к последнему месяцу осени. Стоя на остановке в ожидании автобуса, я никак не ожидала, что пьяному водителю захочется проверить свои навыки вождения и не справиться с управлением, лишив жизни нескольких человек. До сих пор не могу связать свои эмоции, чувства и увиденное вместе, так чтобы не оставалось никаких вопросов и белых пятен. Все было похоже на какой-то медленный танец: действия пластичны и растянуты во времени. Я помню каждое лицо всех действующих лиц этой трагедии. Помню ужас и страх, отраженные их мимикой. В мою память врезались все звуки, крики и стоны. И уже на последнем вдохе, как мне казалось от испытываемой боли, все изменилось. Внутри образовался какой-то холод, и все внутренности будто скрутило. Резко распахнув глаза, я увидела, как какой-то мужчина перемещался между пострадавшими и нежно, можно даже сказать ласково, прикасался к ним. После его прикосновений мученики затихали и больше не издавали ни звука. Мужчина поражал своей массивностью, бледностью и грацией. Его движения были легки, размеренны. В них чувствовалась отточенность и уверенность. И его никто не замечал. Ни один прохожий, что судорожно пытался помочь пострадавшим, не обращал внимания на неизвестного. В какой-то момент незнакомец перевел на меня свой взгляд. Когда наши глаза встретились, воздух судорожно ворвался в мои легкие, изнутри обжигая их холодом. Радужки имели какой-то совершенно необычный бледный оттенок голубого. Глаза были потусторонние нереальны. Именно в этот момент я поняла кто передо мной. Смерть. От осознания этой мысли я не испугалась. Я никогда не боялась умереть, но то, что почувствовала в тот момент, совершенно не соответствовало ситуации. Мне стало очень спокойно. Я наслаждалась видом этого мужчины. По коже пробегали приятные мурашки. Мне казалось, что он ласкал мое тело своим взглядом. И я наслаждалась этим. Тянулась к нему всем своим существом. И нужен мне был только Он…
Междумирье. Вне времени, вне пространства. - Брань! - женский вопль сотряс до основания весь дворец. Черноволосая бестия металась из комнаты в комнату в поисках своего спутника. - Я что-то не поняла, куда ты запропастился, мой милый? - Меня искала, Ведьма? - сильные руки сомкнулись на хрупкой талии, лишив ее владелицу возможности двигаться. Мужские губы коснулись нежной раковины ушка, заставив девушку испытать знакомый трепет. - Кого же я еще могу звать? - притворно насупившись, ответствовала плененная. - Поясни, что это такое? В нос мужчины уткнулся свернутый пергамент. Война поморщился, но проигнорировал вопрос своей женщины и продолжил исследовать ее шейку. - Азиель! - Ведьма в сердцах даже топнула ногой. - Я не шучу! Что это? Брань неохотно оторвался от своего занятия и выхватил из женской ручки свиток. Пробежав глазами послание, он хмыкнул и перекинул его через плечо, возвратившись к прерванному наслаждению. - Ничего серьезного, - пробубнил Война, уткнувшись в волосы ведьмы и вдыхая ее аромат. - Глад как всегда устраивает одну из своих вечеринок. - Голод пишет, что ты можешь придти туда со своей пассией. Я чего-то не поняла? Или просто чего-то не знаю? О какой пассии речь? Ведьма говорила очень спокойно. Но ее размеренный говор не мог обмануть мужчину. Он прекрасно знал характер своей женщины. Одно слово. Взрывной. И Веркате совершенно не понравилось упоминание «пассии». Голод за это еще поплатится. Война резко развернул ведьму лицом к себе и припечатал ту спиной к стене. Вздернув ее руки вверх, он ухватил тонкие запястья одной рукой, а второй, подхватил под попку и заставил оседлать себя. Мужские губы властно овладели женскими устами. От нахлынувших эмоций девушка выгнулась навстречу этой агрессивности. - Нет, это уже ни в какие ворота не лезет: как ни приду, а вы тут спариваетесь, как кролики. Вам еще не надоело? - прервал их скучающий мужской голос. Визави вальяжно облокотился о косяк двери, скрестив на груди руки. Он был высок и худощав. Белые штаны и такого же цвета рубашка, выгодно подчеркивающая мускулатуру, великолепно смотрелись на нем. Черные волосы, зачесанные назад, контрастировали с небольшой бледностью лица. Серебристые зеркальные очки полностью скрывали глаза мужчины. - Смерть? - Брань удивленно уставился на своего собрата. Последний не переносил белый цвет. - Ты чего так вырядился? - Тебе не нравится мой прикид? - Поверх обода очков изогнулась смоляная бровь. - А я так старался тебя покорить. - Бесспорно тебе это удалось, - подала голос ведьма. - Видишь, он даже не может совладать с полным отсутствием мыслей в голове по этому поводу. - Тебе виднее, человечка, - хмыкнул неожиданный визитер, и его лицо искривила легкая ухмылка. - Так куда ты намылился в столь пестром для тебя наряде? - А вас Голод не приглашал? Все как всегда: разгульная вечеринка с вечно голодными до всего созданиями всех миров и наш собрат Всадник во главе всего этого безобразия. - Ага, мы как раз сейчас и обсуждали его приглашение, - недовольно насуплено прокомментировала ведьма. - Точно! А я думал, чем вы тут занимаетесь? А вы приглашение Глада обсуждаете! Вот как все было, а я грешным делом подумал... - на лице Смерти появилась настоящая широкая улыбка. - Именно этим мы и занимались. А тут ты, - пробурчал Война, совершенно не довольный тем, как эта улыбка подействовала на Веркату. - Сейчас идем. - Конечно. Только выясним о какой «пассии» шла речь, - подтвердила девушка, смотря на своего мужчину грозно сощурив глаза. Смерть покачал головой. Голод опять взялся за свое. Сколько раз Брань говорил, что для него существует только одна женщина: его человечка, и не стоит намекать или говорить напрямую, что могут существовать любовницы. Таковых нет, и не будет. А Гладу все нипочем. Уж очень он любит всякие подстрекательства. Что сказать: этот демон голоден до всего. Наблюдая, как парочка воюет между собой, выясняя в очередной раз отношения, мужчина решил отправиться на вечеринку один. Разборки могут продолжиться не один час и скорее всего большее время эти двое проведут не в полемике, а постанывая в объятьях друг друга.
Наш мир. 31 октября. Вечеринка Хэллоуина. Зал был полон всякой нечести. Тут были вампиры, гоблины, зомби, ведьмы, ведьмаки, демоны и демоницы, кто-то еще, а так же пчелки, феи, ангелочки и всевозможные сторонники добра и зла. От этой пестроты, а еще от вечно сменяющих цвет софитов, начинали болеть глаза и раскалываться голова. Не люблю такие мероприятия, но муж и его друзья чувствовали себя здесь как дома, приходилось соответствовать. Поэтому облачившись в воздушный белоснежный наряд, я бы сказала, падшего ангела, моя персона находилась среди этой оголтелой толпы. Почему «падшего»? На мой взгляд, не может ангел носить такой фривольный наряд. Но речь не об этом. А о том, что я как никогда чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Мне что-то мешало. Какое-то непонятное чувство тоски одолевало все мое существо. Я чего- то ждала... - Лайф. Лайфи, детка, почему такой вид? - Ко мне подошел Фред. - Все хорошо, - вымученно улыбнулась я. - Немного задумалась - Это ты совершенно не вовремя. На выпей, и пошли танцевать. - Фред протянул мое любимое мартини и широко улыбнулся. Пригубив немного терпкого напитка, я постаралась отрешиться от нахлынувших эмоций. - Так не пойдет. Я хочу, чтобы ты выпила до дна, - коварно улыбнулся Фред. - Ты хочешь, чтобы я напилась? - Ага, я тебя искушаю этим бокалом, - мужчина поиграл бровями и заговорщицки подмигнул. Звонко рассмеявшись, я сделала еще один глоток, но пить до дна не захотела. - Могу сказать, что ты соответствуешь своему образу, - мне показалось, что в голосе мужа проскользнули нотки недовольства. - Спасибо, - не стала обращать внимания на подозрения. - Ты от меня не отстаешь. Я оглядела наряд Фреда. Он изображал из себя демона-искусителя. С его фигурой и лицом он мог себе это позволить, хотя мне было известно, что кое-где уже появлялся жирок, а лицо обезображивалось в моменты гнева. Но я люблю его. Или думала, что люблю... Все-таки, сегодня ко мне в голову лезут какие-то странные мысли. И как-то становится не хорошо. Головокружение, пришедшее во время танца, повлекло за собой бунт желудка, и стало совсем плохо.
Наш мир. 31 октября. Та же вечеринка. VIP зона. - Я все же не понимаю, зачем ты устраиваешь эти мероприятия? - Смерть стоял на балконе, распростершимся над большим танцполом, и наблюдал за веселившийся толпой. - Это моя суть. Голод. – Глад подошел к другу и тоже обратил свой взгляд вниз. - Здесь всюду люди одержимы этим пороком. Вот там в том углу, видишь, настоящая жажда дозы, а вон там внимания. Видишь ту парочку на танцполе? Ангел и демон? Там, как раз, мое любимое: похоть. Он ее хочет прямо там, при всех. А еще ему очень хочется, чтобы к ним кто-нибудь присоединился. И вот именно для этого он ее опоил. Погибель перевел свой взор в ту сторону, куда указывал Голод. Там среди извивающихся под музыку тел стояла пара. Они двигались медленно, совершенно не попадая в ритм музыки. Мужские руки по-хозяйски двигались по женскому телу. Они то сжимали мягкие округлости, то пощипывали и очень редко пробегались в нежной ласке. Женщина тесно прижималась к партнеру, и было не понятно: нравится ли ей такое обхождение или нет. Возбуждающая картина, ничего не скажешь. Девушка была невысокой, не слишком худой, но в тоже время что-то в ней выдавало ее хрупкость. Белые, что удивительно в этом мире, полном крашенных блондинок, натуральные волосы опускались до самой талии, цепляясь за небольшие ангельские крылышки. Красивые ноги в полуботинках на очень высоком каблуке вызывали в голове пикантные картины, как они обвиваются вокруг мужской талии. Женщина возбуждала. Смерть не помнил, чтобы испытывал такого желания, а он даже не видел ее лица. Удивительно для мужчины, которому бы лучше не смотреть в глаза партнерше, если не хочет заниматься сексом с трупом, любить женское лицо. - Господину требуется помощь? - К нему подошла «демоница». Ее рука пробежалась по поясу брюк и опустилась к ширинке, которую оттопыривала внушительная эрекция. Смерть через плечо взглянул на девушку. Темные очки совершенно не мешали ему видеть в призрачной темноте помещения. Она была красива. Тонкие черты лица, высокие скулы, переходящие в чуть заостренный подбородок. Темные кудрявые волосы, забранные в замысловатую прическу на затылке. И черная непроницаемая повязка скрывала глаза. Выгнув бровь, он посмотрел на друга, беззвучно выражая свое удивление. Глад на это просто усмехнулся и ушел вглубь комнаты. Через мгновение Всадник покинул помещение. Тем временем девушка продолжала свои манипуляции. Ее ладошка добралась до ширинки и расстегнула ее. Возбужденная плоть вырвалась наружу и тут же попала в плен тонких пальчиков. Незнакомка теснее прижалась грудью к мужской спине и провела языком по массивной шее. Смерть отвернулся и снова посмотрел на танцплощадку. Картина, представшая перед ним, изменилась. Среди бешено извивающихся тел под зажигательную музыку пара ангела и демона практически не двигалась. Девушка уже оседлала мужчину, скрестив ноги у него на талии. Ее голова покоилась на плече партнера так, что она носом утыкалась ему в шею. Руки безвольно свисали по бокам. Парень не терял времени даром. Его руки уже забрались под белоснежную юбку и мяли мягкую плоть. А движения красноречиво говорили о том, что он уже на пределе и стремится как можно скорее оказаться в жарких глубинах женщины. От умелых действий рядом стоявшей девушки Погибель застонал. Краем сознания он представлял, что его ласкает ангел с танцпола. Что это ее умелые ручки пробегают по возбужденной плоти, нежно сжимают ее, ласково поглаживают головку. Мужчина вновь застонал, не отрывая взгляда от блондинки, отдающийся другому среди толпы. Голова девушки безвольно запрокинулась, и Смерть осознал, что она без сознания и совершенно не понимает, что творится вокруг, да и с ней в частности. В свете ярких вспышек света он отметил бледность лица и посиневшие губы. «Демон» так увлекся своей похотью, что не замечал состояния своей партнерши. А ей было плохо, очень плохо. Мужчина рванул с места, отпихивая от себя несостоявшуюся любовницу. Девушка, потеряв равновесие, оказалась на полу, в удивлении пытаясь сорвать черную повязку с глаз. Не замечая этого, Смерть поспешил покинуть комнату, на ходу приводя свои брюки в порядок. Очутившись в коридоре, он просто переместился на танцплощадку совершенно уверенный, что его появление останется незамеченным. Отпихнув незадачливого вуайериста, Погибель подхватил белокурого ангела на руки. - Эй, ты чего творишь, ублюдок?! Она моя жена! Отвали, гаденышь! - возмутился «демон», хватая оппонента за плечо. Смерть остановился и очень медленно повернулся к разгневанному мужу. Его глаза за стеклами очков блестели так, что этот блеск был отчетливо виден. И он устрашал. Фред отпрянул и предпочел во благо своего здоровья отступить. Его обуял безотчетный страх, заставлявший бежать, спасая свою жизнь. Оказавшись со своей ношей в одной из полутемных комнат VIP-зоны, Всадник положил ее на кожаный диван. Он методично старался привести девушку в сознание. Она практически не дышала. Кожа стала постепенно синеть: ангел медленно умирала. Но призыва не было. Его не тянуло забрать ее душу и отвести к соответствующим вратам. Незнакомка стала приходить в себя. Она металась по дивану и размахивала руками. Вырываясь из его объятий, девушка задела Смерть по лицу и сбила очки на пол. В этот же самый момент ее глаза распахнулись, и мужчина окунулся в зеленые омуты ее зрачков. Судорожно втянув в себя воздух, она затихла и блаженно улыбнулась. - Ходок, - не веряще выдохнул Погибель.
Один из Миров. Казематы. Далекое прошлое того Мира. Каждый человек обладает неограниченными способностями. Только нужно их уметь использовать. Мы чувствуем, понимаем и умеем преодолевать любые границы. Это трудно. И порой не каждому удается путешествовать между Мирами по собственному желанию в любое время. Однако в году существует всего три дня, в которые даже самый слабый из нас может отправиться куда угодно. Мы Ходоки, рожденные по воле случая. Мы представители разных Миров и народностей. Просто мы другие, умеющие чувствовать грани и находить Пути. Мы видим то, чего не видят другие. Мы чувствуем то, что не чувствует никто отличный от нас. Мы знаем... Знаем многое... Нас разыскивают. Некоторых убивают сразу, некоторых используют в своих корыстных целях. Малую часть нас не надо ни заставлять, ни уговаривать, просто посулить большой куш. Но все только ради единственной цели: попасть туда, куда сам добраться не можешь. Мы опасны, так как наши знания не всегда использовались во благо. Любым неосторожным действием мы может нарушить Равновесие, помешав или оказав помощь Демону или Ангелу. Мы нужны и тем и другим. И в то же время мы их враги, которых методично уничтожают. Мое последнее утро. Последний рассвет. Мне некуда уходить. Куда бы я ни отправился, меня найдут. Мое время пришло. Смерть придет за мной. И я могу посмотреть ему в глаза прежде, чем умру. Мы можем многое...
Наш мир. 31 октября. Вечеринка Хэллоуина. Комната в VIP зоне. Туман постепенно рассеивался. Голова переставала кружиться, а желудок бунтовать. Кто-то настойчиво тряс меня за плечи и звал глубоким бархатистым голосом. Это точно был не Фред. Мне не хотелось приходить в себя. Я видела совершенно необычные картины, будто воплощение мира какого-то гениального фантаста предстало передо мной. Но постепенно я приходила в себя и видение отступало. На меня смотрели очень необычные глаза с бледно-голубыми радужками зрачков. Мужчина, нависший надо мной, был худощав, бледен, но это не портило его красоты. Он завораживал. И я его знала. Я так давно его не видела. И была несказанно рада встрече, хоть многие его и боятся. Смерть. Не отдавая никакого отчета своим действиям, я потянулась к нему. Он что-то удивленно прошептал, я не поняла что именно. Мои губы прильнули к его немного холодным, но мягким. Ответа не последовало, видимо был поражен моими действиями. Но мне было все равно. Я хотела его, даже если это всего лишь очередная моя фантазия. Сейчас меня не волновало ни то, что я замужем, ни то, где мы находимся, ни то, кем мы являемся. Мы просто есть. И мы рядом. И я намерена осуществить свое желание. Мой язык нежно прикоснулся к его губам, провел по их краю, стараясь проникнуть между ними, затем отступил. Пока велась эта игра, я поглаживала его плечи, стремясь притянуть к себе и оказаться как можно ближе. Слегка толкнув его, я изловчилась и опустилась на его колени, жадно упиваясь губами. Мужчина подо мной не двигался. Он, будто оцепенел, и, открыв глаза, я посмотрела в бледно-голубые озера полного недоумения. Он явно был в шоке от моих действий. Но отступать я не намеревалась. - Как твое имя? Оно же у тебя есть? – выдохнула я, облизнув губы. Хоть он мне и не ответил, а малую долю его вкуса мне удалось распробовать. - Ты ведь знаешь кто я. Догадайся сама. - У тебя много имен, но какое из них ты предпочитаешь? Мужчина пожал плечами. - Имя всего лишь имя, оно не изменит моей сути. Я Смерть, и ты это прекрасно знаешь. Только вот откуда? - Я тебя видела. Несколько лет назад. На остановке, в которую врезался пьяный водитель. Я тогда думала, что умру. В его глазах полыхнул огонь узнавания. Смерть схватил меня за плечи и приблизил свое лицо к моему. Он изучал меня, пристально разглядывал, будто убеждаясь, что не обманулся, потому что в полумраке комнаты и ярких вспышек софитов на танцплощадке не так трудно и обознаться. - Ты мой Ходок, что провел меня. Ты та, кто увел парнишку в другой Мир, а ведь ему было суждено умереть в том. Я отпрянула. О чем он говорит? Ходок? Провела какого-то парня в другой мир? Обвела его вокруг пальца? Что за бред? - Не помнишь? – Его глаза недобро вспыхнули. – Сейчас вспомнишь. Дейз. Именно так ты любила называть меня. Именно это имя ты выкрикивала в экстазе. Его губы обрушились на мои в грубом, требовательном поцелуе. Рука, вцепившаяся в затылок, не давала возможности увернуться. Вторая, обхватившая бедро, резко дернула и припечатала к торсу мужчины. Я вся оказалась в его власти. Хоть и была сверху, возможности как-либо управлять происходящим у меня не было. Он полностью контролировал ситуацию. Дейз был настойчив, безжалостен. Мужской язык проникал сквозь губы и исследовал, жалил, приносил болезненное удовольствие. Мужские руки мяли, впивались в плоть. Они приносили боль, но приятную. Так поступает мужчина, который безмерно скучал по своей женщине. Он был безудержным. Его поцелуи самозабвенны. И на них невозможно было не отвечать. Да мне этого и не хотелось. Мое собственное желание рвалось навстречу его. И мои действия были столь же лихорадочны, как и его. Это была страсть. Всепоглощающая, толкающая на безумства. Вцепившись в плечи, стала отвечать на ласки языка, попутно делая волнообразные движения бедрами. Благо мужская рука не мешала этому. Через трусики и ткань брюк я отчетливо чувствовала его возбуждение. Ладони пробрались под рубашку и стали ласкать бархатистую кожу. Смерть застонал. Сильная рука прошлась по спине и наткнулась на измятые крылья. Дейз прервал поцелуй и посмотрел мне в глаза. В них плясали чертики. - Какой из тебя ангел? Ты явно ошиблась с костюмом, милая, - он резко дернул и откинул бутафорию на пол. - Тебе тоже белое не к лицу, - в ответ я схватила полы рубашки и сильно потянула, так что пуговицы разлетелись в разные стороны. Мужчина только усмехнулся и щелкнул пальцами. Вмиг наша одежда истлела, и мы оказались полностью обнаженными. Я же сидела на очень твердой и горячей плоти Дейза. -Ммм, так намного лучше, - он толкнулся бедрами, лаская своим естеством клитор. Волна дрожжи прошлась по телу. Наслаждение пронзило самую глубину и стало нестерпимо пусто. Хотелось поскорее вобрать его в себя, чтобы он оказался как можно глубже. Слегка приподняв меня над собой, Дейз впился губами в отвердевший сосок и стал его посасывать. От острого наслаждения, зарядом пробежавшего по венам, я выгнулась и запрокинула голову. Его действия исторгали из моего горла стоны вперемешку с хриплым дыханием. Он пировал моим телом. Упивался им. Все ласки Смерти были продуманы, и он четко знал, как нужно прикасаться, где ущипнуть, а где пройтись в нежнейшей ласке. Дейз будто знал мое тело, его реакцию, его отклик. Но сейчас для меня это было не важно. Сейчас имело значение только одно: я хотела, чтобы он вошел в меня, хотела чувствовать его глубокие, резкие толчки в своей глубине. Словно прочитав мои мысли, Дейз медленно опустил меня на себя так, чтобы только прикоснуться к входу. Откинув голову на спинку дивана, он дождался, пока я открою глаза и посмотрю на него. Наши взгляды скрестились, и он резко насадил меня на себя до самого основания. От этого я протяжно застонала, вытянулась, слегка прогибаясь в спине. Его руки крепко держали меня за бедра, не давая пошевелиться и заставляя испытать весь восторг наполненностью им. В какой-то момент он не выдержал и, зарычав, припал к моей шее, стал совершать резкие глубокие толчки. Он вбивался в меня, преодолевая сопротивление моих внутренних мышц, не желавших выпускать его плоть. Его пальцы впивались с мои бедра, оставляя на них кровоточащие царапины. Продолжая двигаться, Дейз обхватил мой затылок рукой и прислонился своим лбом к моему. Наши глаза вновь встретились. - Вспоминай, - прохрипел Смерти, резко и глубоко входя в меня. - Вспоминай. От его движений я взорвалась. Наслаждение раскололось внутри меня на множество мелких осколков, заставляя каждую клеточку искриться. И я начала вспоминать…
Наш мир. Несколько лет назад. Автобусная остановка. Место трагедии. - Ага, очень интересно, - он подошел ко мне и опустился на корточки. – Ходок. Что ты тут делаешь? Почему не избежала всего этого, а валяешься вся переломанная? - О ч-чем т-ты? – заикаясь, выдавила я. - Ммм, еще интереснее. Ты даже не знаешь кто ты, - на его губах расцвела ехидная ухмылка. - Б-больно, - почему-то захотелось ему пожаловаться. - Еще бы. Пройдет. Пока не твое время, - он поднялся и вознамерился уйти. - Нет, не уходи, - я безотчетно рванула за ним. Боль оглушила так, что я стала задыхаться, но все равно тянулась к нему. Смерть не обернулся. Он просто медленно, размеренным шагом удалялся от меня, постепенно растворяясь в пространстве. Не обращая на боль и стремление всего организма остановиться и не делать больше никаких движений, я продолжала целенаправленно следовать за ним. Это удавалось с большим трудом, но мне не хотелось отпускать его. Безотчетное чувство возможной потери душило и приносило нестерпимые мучения. Сопротивлялось не только мое тело, но и само пространство. Все вокруг будто выталкивало меня назад, но я шла напролом, стараясь не упускать силуэт мужчины, к которому меня так тянуло, из виду. Я продиралась через все препятствия, потому что внутренним своим потаенным чутьем чувствовала, что моя жизнь без него просто ничто. И не имело значения кто он и кем является. Окружение потеряло очертания, размылось. Но это ничего не значило. Погибель шел впереди все тем же медленным, размеренным шагом. Он шел уверенно, не оборачиваясь, просто проходил Миры, стремясь попасть в определенный нужный ему. А я брела ему вослед. Не знаю, сколько прошло времени, но пространство обрело очертания, и стало понятно, что мы оказались в большой светлой комнате. Свет через большие окна заливал все вокруг. Дубовый стол занимал большую часть помещения. За ним сидел огромный бритоголовый мужчина. Расположив ноги на столешнице, он увлеченно читал какой-то фолиант. - Вернулся, - не отрываясь от книги, констатировал он. - Неужели ждал? – усмехнулся Смерть. - Еще чего. Хвост зачем привел? Погибель резко обернулся и встретился со мной глазами. На этом моя выдержка оставила меня, и я медленно стала оседать на пол. Совершенно неожиданно мужские руки не дали мне упасть, а, обвившись, прижали к массивному телу. - Дейз, - прохрипела я, вжимаясь в мужчину. – Мой Дейз. - Оригинальное имечко, - услышала реплику бритоголового прежде, чем потерять сознание.
Наш мир. 31 октября. Вечеринка Хэллоуина. Комната в VIP зоне. Постепенно я приходила в себя. Воспоминания накатывали на меня волнами, которые невозможно было остановить. Вспоминала, как обосновывалась в Междумирье, как привыкала к его порядкам, как обретала себя и того с кем хотела быть вечно. Только вот вечность оказалась не такой длинной, как надеялась. Я все еще сидела на Дейзе, а его плоть была внутри меня. Лбом я прижималась к его плечу, а мое тяжелое дыхание опаляло кожу. Я не могла посмотреть ему в глаза, потому что прекрасно понимала, что он чувствует. Именно поэтому я заставила себя забыть, чтобы не иметь возможности соблазниться и вернуться, стремясь все объяснить. Мое возращение было чревато последствиями и в первую очередь для него… - Наш сын? Как он? – проявление слабости, но я не могла не спросить этого. - Ты вспомнила о ребенке, которого так легко оставила? - Он сбросил меня на пол и вмиг оказался полностью одетым. Его голос был грубым, и в нем сквозил горький сарказм. – Отлично. Ты все помнишь. Значит, будешь понимать за что понесешь заслуженное наказание. Погибель нагнулся и схватил меня за шею, слегка приподнимая с пола. Я стала задыхаться от его крепкого захвата. - А ты должна быть наказана, - зло бросил он. В дверь забарабанили. - Да?! – Одежда оказалась на мне в тот же миг, как прогрохотал его приглашающий окрик. В комнату вошел Голод, а вслед за ним Фред. - Этот человек утверждает, что ты тут с его женой, - Глад сделал акцент на слове «человек», понятный только Всадникам и тем, кто достаточно долго прожил с ними вместе. - Неужели? – съехидничал Дейз. - Ты, падла, увел ее! Что ты с ней сделал? – кинулся к нему Фред, хватая за ворот рубашки. - Я сделал? – Смерть выгнул бровь. – Это ты опоил ее. А ее сердце не выдержало. Она умерла. - Нет! – прокричал Фред, бросаясь к дивану. Я видела, как мой муж в этом Мире убивается над мороком моего мертвого тела. Я знала, для чего это было сделано. Теперь я не смогу вернуться и продолжить эту свою жизнь. Для нее и всех родных и знакомых в ней я умерла. По правилам Ходоков попробуй я появиться перед Фредом живой, меня неизбежно казнят. Нарушать ход истории и понятий Миров мы не имеем право. Ну что ж, клятва выполнена в буквальном смысле: быть вместе, пока Смерть не разлучит нас. Я посмотрела на единственного мужчину, которого любила и за которым по законам любых Миров была замужем. Дейз тоже смотрел на меня. И впервые за все то время, что мы были знакомы, его истинное обличие внушало мне страх. Впервые настоящий облик Всадника Смерти заставлял холодеть мою кровь.
Междумирье. Вне времени. Вне пространства. Меня приволокли в такой знакомый Мир. Когда-то я считала его своим домом. Здесь было все, чего мне так не хватало в той реальности, где родилась. Но теперь все изменилось. Я изменилась. Изменился мужчина, которого я любила. Изменилось его окружение, хоть это все прежние существа, что я знала до этого. А причиной тому мой поступок. Мое решение пойти наперекор Смерти. Удивительно, как одно решение может быть по-разному воспринято. Для них я предательница. Для себя... я не знаю. Итак, Дейз притащил меня в нашу спальню, чему я сильно удивилась. Думала, что меня ждет подвал с его клетками. Однажды я побывала там, когда исследовала свой новый дом. Местечко не из приятных, но учитывая отношение Погибели ко мне, самое приемлемое. Спальня осталось прежней. Тут ничего не изменилось, будто здесь никто и не жил. Даже колыбелька стояла на прежнем месте, хотя я была уверена, что мой сын давно уже вырос из нее. Удивительное место Междумирье. Время тут неосязаемо. Здесь может пройти минута, а в другом Мире тысячелетие и наоборот. И угадать невозможно. Да и в каждом Мире время течет по-разному. Я бродила по когда-то нашим покоям и поражалась. Здесь время будто остановилось. Словно я ушла отсюда только сегодня. Однако чувство возвращения к чему-то потерянному давало о себе знать и предавало помещению состояние покинутости. Я обошла все, заглянула почти в каждый уголок. Не знаю, зачем мне это понадобилось. Может, внутреннее чувство стремления наказать себя? Потому что увидела какую боль доставило мое решение любимому человеку. Обессиленная, упала на кровать. Даже запах постельного белья остался прежним. Это добило меня до конца, и я разрыдалась. Истерика наступила от безысходности, когда человек понимает, что поступить иначе он не мог, но до сих пор боль, принесенная этим решением, врезается в сердце. И уже ничего не исправить. Даже, если попытаться объяснить, из моих уст никакие доводы не будут услышаны.
Междумирье. Вне времени. Вне пространства. Покои Всадника Войны. - Она сделала это не просто так! – Безапелляционно заявила Вертака, когда Брань просветил ее на счет новой-старой обитательницы дворца Всадников. - Это все женская солидарность. Лайф пошла против Смерти сознательно. Ее никто не принуждал к этому. Уж поверь мне, было сделано все для того, чтобы выяснить причины такого поступка. Погибель был сам не свой, когда застукал ее в тех казематах. Они уже уходили через созданный ею портал, когда появились мы. Думаю, она вообще надеялась, что о ее вмешательстве в это дело никто не узнает. Однако просчиталась, мы решили не тянуть и покончить с тем Ходоком побыстрее. - Ты не понимаешь. Что-то было причиной. И вы ее не обнаружили. - Да с чего ты это взяла! – Не выдержал Брань. Он до сих пор болел душой за друга. Воспоминания о том, как тот топил свое горе не только в вине, женщинах и адских пороках, но и просто истлевал на глазах, больно врезались в мозг и сердце. И сейчас, когда у него появилась Верката, он еще больше понимал все мучения Смерти. - Я видела по ее глазам. Так не смотрят на человека, которого предали. Предательство несет за собой ненависть, презрение. А она его любит. Истинно любит. Что-то послужило веской причиной, чтобы отважиться на такой шаг и покинуть мужа и только что родившегося ребенка. Наступило молчание. Каждый думал о своем и прекрасно понимал, что мысли другого диаметрально противоположны. - А что случилось с тем Ходоком, которого увела Лайф? - Через несколько лет мы его все же нашли. Девчонка умеет искусно менять как внешность, так и маскировать сущность. За это время парень многое сотворил. Смерть забрал его душу, - Война передернул плечами. Даже для него та жестокость была чересчур. - А ее вы так и не нашли? - Первое время искали. А потом оставили это занятие. Погибель сам запретил даже вспоминать о ней. Крах ничего не знает о своей матери. - Он ничего не рассказывал сыну о матери! – взвилась ведьма. – Это бесчеловечно! - Ведьма, мы наполовину демоны, так что, не говори мне о человечности. Она предательница и понесет наказание за свой поступок во время Всеобщего Собрания. - Ты хочешь сказать, что сойдутся представители Ада и Рая? - Да, Высшие. Всадники нейтральны. Мы отвечаем как перед теми, так и перед другими. И наши предатели должны нести наказание в присутствии обоих сторон. - Что за наказание? Война замялся. Не хотелось ему вдаваться в подробности. - Ничего хорошего, - попробовал увильнуть он. - Ну, вы же наполовину демоны, могу себе представить, - фыркнула Вертака. – Правильно я понимаю: она может не выдержать? - Никто не выдерживал, - неохотно признался Азиель. - А таких было много? - Вот тебе оно надо? – всполошился мужчина. – Все выспрашивает и выспрашивает. Сколько можно этих вопросов? Он еще что-то бурчал по поводу женского любопытства и неуместных вопросов, пока шел по направлению в ванную и запирался там. Вертака не слушала его. Она была погружена в свои размышления по поводу того, как бы докопаться до правды. Девушка совершенно была уверена, что Лайф не просто так отправилась спасать того Ходока.
Один из Миров. Казематы. Далекое прошлое того Мира. Я заключил сделку. Он возник неожиданно. Впрочем, демоны всегда так появляются. Именно в тот момент, когда больше никого не ждешь. И именно в этот момент разум мутится от страха, и ты соглашаешься на все, лишь бы еще денек пожить на свете. Увидеть солнце, почувствовать его тепло. И не важно, в каком мире, но ты будешь жить. Мне было все равно на что соглашаться. Я хотел жить. Да и не впервой мне иметь дело с демонами. Вот и ожидая своей участи, не веря, что мое спасение реально, согласился на его предложение. Принял кабалу переправлять между мирами всех, кого ни скажут, без лишних вопросов. А потом появилась девчонка. Она была бледна и запугана. Странно, не думал я, что меня будет спасать такое тщедушное создание. Видимо, незнакомка совершенно не понимала, где находится, потому что долгое время лезла на стены, обламывая ногти, стараясь найти выход. В какой-то момент эта помешанная оцепенела, и только по щекам ее текли слезы. Странно было наблюдать за ней. Было похоже на то, что она ведет с кем-то беседу. Ее губы шевелились. И по мере этого беззвучного разговора она все больше бледнела, хотя казалось, что дальше уже не куда. А потом ее плечи опустились, и она совершенно поникла. Я понял, что нежданная визави сдалась и приняла нужно для ее собеседника решение. Девушка подошла ко мне, коснулась моей головы, и я почувствовал тепло. Портал открылся незаметно. Я шагнул в него. Только переступив границу, я почувствовал, что за спиной открылся еще один проход. Обернувшись, заметил двоих здоровенных демонов. Девчушка вскрикнула, а потом нас стало засасывать в открытый ею портал. Мы расстались в том же Мире. Она просто ушла. Ничего не говоря. Только в глазах безмерная боль и мучение большой потери.
Междумирье. Вне времени. Вне пространства. Я очнулась от громкого хлопка захлопнувшейся двери. Подскочив с постели, посмотрела в направлении дверного проема. Смерть пришел либо навестить меня, либо уже отвести на казнь. Я прекрасно знала, чего ожидать. Только вот никак не хотелось умирать от руки любимого человека. - Отдыхаешь? – Сарказм в его голосе отдавал ядом. Я промолчала, осматривая, отмечая все изменения в его облике. Я впитывала наслаждение от его присутствия, ведь я так сильно скучала по нему. Но даже это не могло заставить меня пасовать перед ним. Знала, что понимание всей ситуации придет к нему с моей смертью, и от этого было еще больнее. - Почему ты предала меня? – Мне послышалось или в его голосе промелькнула боль? - Ты все равно не поверишь мне. Ведь ты так уверен в моем предательстве. - Ты была там! И от этого тебе не отвертеться! - А я и не утверждаю, что меня там не было. - Как ты могла?! Ты сама притащилась за мной! Ты сама утверждала, что я твой! Ты заставила меня поверить в это! А потом, бросила, спасла ублюдка, из-за которого в дальнейшем погибло половина населения того Мира, куда ты его препроводила. Ты оставила ребенка. Нашего ребенка! Зачем тебе надо было рожать в таком случае? - Ты уже осудил меня. Я вижу это по твоим глазам. Слышу это по тону твоего голоса. И теперь ты хочешь, чтобы я объясняла тебе мотив своего поступка? Хочешь, чтобы я оправдывалась перед тобой? Никогда! Ты знаешь меня, что я никогда не буду делать того, на что нет шансов. Что бы я тебе ни сказала в свое оправдание, ты не примешь. Так что, этот разговор бесполезен. - Тогда что это было? Что ты там делала? - Спасала то, что мне было дороже собственной жизни. - Значит, быть с нами тебе было не так важно? - Было кое-что поважнее этого, - я горько усмехнулась. Дейз отвернулся. Конечно же, он ничего не понял. Точнее, понял только то, что хотел понять. - Нам пора. Пошли, - бросил он. Голос был безразличен. - Стой! – отчаяние затопило так, что просто было невозможно промолчать. Подойдя к нему, я ухватилась за мускулистое плечо и повернула его к себе лицом. Маска полного отстранения от ситуации не могла меня обмануть, слишком хорошо я его знала и слишком сильно любила. Обхватив ладонями дорогое лицо, посмотрела в глаза. - Любимый, я знаю, что сейчас ты не поверишь мне, но я не могла иначе. Просто не казни себя потом. Я люблю тебя и Руйна. - Пошла ты, - он сбросил мои руки и больно схватил за запястья. – Настало время наказания.
Междумирье. Вне времени. Вне пространства. Зал Собраний. Погибель притащил меня в Зал Собраний. Он уже был полон Демонов и Ангелов. Все высших рангов. Дежавю. Когда-то они также собирались, только по другому поводу. Смерть отстаивал свое право быть со мной. И отстоял. Только теперь все совсем по-другому. Посередине зала стоял столб с цепями. Моя Голгофа. Тут я и умру. Рядом с ним находились несколько бочек. Видимо с соленой водой, чтобы приводить меня в чувство. Костерок неподалеку раскаливал клейма и пруты. Да, казнь предстоит долгой и мучительной. Дорогу нам преградил высокий, статный демон. У него был странный цвет волос: белые пряди перемешивались с черными. Небольшие черные рожки затерялись среди этого бело-черного буйства. Кожа обтягивала череп так, что казалось, ее совсем не существует. Массивное мускулистое тело поблескивало загаром в свете факелов. Две серебряные цепи, крепившиеся на поясе кожаных брюк, перекрещивались на мощной груди. Он пристально смотрел на меня бледными чуть зеленоватыми глазами, разглядывая каждую черточку. - Это она? – прохрипел юноша. - Она, - лицо Дейза окаменело еще больше. Демон немного улыбнулся. И я его узнала. Рванув свои запястья из захвата супруга, мне удалось освободиться и броситься в удушающем объятии на своего сына. - Руйн, - рыдала я у него на плече. – Мой мальчик. Некоторое время он совершенно не шевелился, но потом его руки сомкнулись у меня на талии и притянули к себе так крепко, что я могла задохнуться. Но меня это не волновало. Я вижу его, я его обнимаю. Это было больше того, чего я могла желать перед смертью. Мой мальчик. Мой сын. Малютка, которого я баюкала на руках, вырос в красивого мужчину. Он походил на отца, но и что-то мое было в нем. Хотя бы те же белые прядки. - Довольно! – прогрохотал Погибель, отрывая меня от сына. – Она предательница! Ее вина доказана! - Дай ей оправдаться! Выслушай, что скажет она, а не эта кучка Высших. - Я уже выслушал. - И ты не веришь? Дейз замялся. Я пораженно посмотрела на него. Неужели в нем есть зачаток сомнения? Могло быть так, что он не верит всему тому, что обо мне наговорили? - Мать, скажи мне. Скажи, ты предавала? – Руйн вновь посмотрел на меня. - Я люблю тебя, сынок. Нет, никогда. Больше я ничего не могу сказать, - я опустила голову, молча глотая свои слезы. Я чувствовала на себе их взгляды, полные сомнения и ожидания продолжения моей исповеди. - Лайфи… - Всадник! Ты привел ее? Все ждут! – прогрохотал голос Архангела. Меня вывели на середину и поставили рядом со столбом. Дейз отошел к костру. Монотонный голос зачитывал статьи моего прегрешения и приговор. Все это время я смотрела в пол. Мне не хотелось видеть своих судей, среди них вполне мог быть и тот, кто заставил меня пойти на этот шаг. Бурчание закончилось, и меня, как марионетку, повели к столбу. Вдев запястья в оковы, вытянули на дыбу и приковали ноги так, что я не могла пошевелиться и хоть как-то избегать хлестких ударов кнута. Как я и ожидала, моим палачом выступил сам Дейз. Первое, что он сделал – это выжег на лопатке какое-то клеймо. Наверняка, что-то на подобие «предательница», «отступница» или еще что-то в этом роде. От боли сознание помутилось, но меня быстро привели в чувство соленой водой и продолжили истязание. За клеймением последовал кнут с широкими шипами, которые впивались в кожу и выдирали целые куски мяса. Каждый удар сменялся ведром воды с солью. Так и чередовалось: вода, удар, вода, удар. Я не знаю, сколько прошло времени, сколько это длилось. Боль затапливала меня волнами, опаляя разум, душу. А потом совсем исчезла. Я свыклась с нею, она стала частью меня. Или я просто перестала приходить с себя после «омовения»? Я размякла, перестала бороться, перестала ожидать ударов, только в голове всплывало все, о чем я не смела рассказывать из-за Проклятия Крови.
Один из Миров. Казематы. Далекое прошлое того Мира. Я очутилась в совершенно незнакомом месте. Только что находилась в своей спальне и укладывала сына спать, как какая-то неведомая сила вытянула меня в неизвестный мне Мир. Вокруг было темно и сыро. По запаху плесени и застоялого воздуха мне удалось понять, что я нахожусь в темнице. Только вот где и почему я здесь было не понятно. Отчаяние накатило на меня. Я пыталась выбраться от туда, используя все свои знания и умения. Только что-то мне мешало. Будто все ходы и коридоры были запечатаны, и дороги назад уже не было. Я металась от стены к стене, прощупывая их, карабкаясь на них, в кровь обламывая ногти, но все было бесполезно. Я не могла найти ту грань, через которую можно было пройти, чтобы оказаться хоть где-нибудь, но не здесь. - Убедилась, что здесь ты бессильна? – проговорил голос у меня в голове. Мне он был не знаком. Монотонный, без каких либо эмоций. Ни мужской и ни женский. Совершенно бесплотный. Устрашающий. - Убедилась. А теперь послушай меня. Мне нужно, чтобы ты увела человека из этой камеры в другой Мир и сделала все, чтобы его не смогли найти. Ты это можешь, девочка. Только тебе подвластно изменить сущность до полой неузнаваемости. - Ты сам сказал, что выхода мне здесь не найти. Так куда же я его уведу? – ощетинилась я. - А ты его измени, и я сниму блок. Вы отправитесь в нужный Мир. Тебе стоит только немного поработать. - То, что ты запер меня с ним здесь, не означает, что я пойду против правил. Он Ходок и, если находится здесь, значит, нарушил Закон. Мне нет резона ему помогать и идти у тебя на поводу. - Есть, милая, и очень большой резон. - Что ты можешь сделать? Я не буду помогать тебе. - Посмотрим. Ты ведь любишь своего сына и мужа Всадника Смерть? А так же ты знаешь, что такое Проклятие Крови. Так вот, ты умная девочка, сопоставь эти две вещи. И твоя кровь у меня есть. Он прав. Ее хоть отбавляй на стенах этих каземат. Да и сейчас она капает из моих пораненных пальцев. - Ты не посмеешь! Всадники неприкосновенны. - Но не их дети и не их жены. Пойми, милая, Смерть допустил большой промах, обменявшись с тобой кровью. Теперь прокляв тебя через твою кровь, я могу добраться и до него и до вашего сына. Да, мне не удастся убить Всадника, но помучить его в моей власти. Ну, а Крах не жилец, если ты не сделаешь, как я тебе велю. Мы ведь договорились, сладкая? - Нет, не договорились. Кто мне даст гарантию, что пойди я на этот шантаж, то им ничего не грозит? Тебе я верить не могу. - А ты действительно умна. Что ж, Клятва на крови подойдет? - Как все банально. Вы так любите кровь. Нет, я не принимаю такой клятвы. - Тогда что? - Душу. Даже у такого подонка, как ты, она есть. Случись, что с моим сыном или мужем, даже чисто случайно, и ты перестанешь существовать. Только так. - Ммм, да, достойная жена Всадника. Тогда я тоже увеличиваю цену. Ты не посмеешь рассказать ничего из того, что с тобой случилось здесь и сейчас, никому и никогда. Иначе я воспользуюсь твоей кровью, и моей душе ничего не будет грозить. Ситуация была безвыходной. Я знала, что Проклятье Крови нельзя разрушить. Никак и никогда. А кровь Ходока была сильна. Ее можно было использовать даже для наложения заклятия совершенно незнакомых друг другу людей и существ. Что уж говорить о соединенных Обрядом? - Согласна. После этого у меня на шее оказался замысловатый кулон, содержащий в себе душу моего мучителя. Я понимала, что ведется какая-то игра, но никак не могла понять: для чего им нужна была я. Одно утешало, когда вернусь к Дейзу, спрошу у него совета. Подойдя к пленнику, я изменила его сущность до неузнаваемости, так что уже никто не сможет его найти. В тот же миг, когда я закончила, мне удалось вызвать портал. Узник рванулся туда. А затем открылся еще один проход и в нем показались Смерть и Война. Я хотела броситься к Дейзу, но меня стало утягивать в первый туннель. Я сопротивлялась, как могла, но ничего не получалось. Смотря в глаза своего мужа, я видела, как там растет осуждение и признание моей вины. Он считал, что я предаю его. Все то, что он дал мне. Он отрекался от меня. Он не верил мне, в нас… Силы были неравны, и как бы я ни старалась, но оказалась вместе с незнакомым мужчиной в Мире, куда отправил нас неведомый мне демон. Я оставила тот Мир и пошла бродить по другим. Я изменилась, немного внешне и очень сильно внутренне. Понимая, что не могу вернуться в Междумирье, заставила себя забыть, кто я и кем была. Может как раз в этом я и ошибалась. Но никогда я не жалела и не считала, что была неправа, когда шла на сделку с бесплотным голосом в своей голове.
Междумирье. Вне времени. Вне пространства. Кто-то нежно гладил меня по лицу, будто опасаясь, что может разбудить. Было тихо и совершенно спокойно. Так было всегда по утрам, когда мы с Дейзом только просыпались, а весь Дворец еще спал. Нега сна еще не совсем покинула наши тела, и мы просто прижимались друг к другу. Вот и теперь кто-то лежал рядом. Я не могла определить кто это. Все мои чувства были притуплены и практически не отзывались. Медленно открыла глаза и встретилась с бледно-голубым взглядом своего мужа. Дейз. Видимо, от боли я совершенно перестала что-то соображать и просто представляю себе какой-то не реальный, иллюзорный мир. Но от него не хотелось отказываться. Пусть лучше так. Просто наслаждаться, блаженствовать. - Милая, ты очнулась. Я боялся, что этого не произойдет. Руйн с ума сходит от мысли, что мог опоздать. О чем он? Опоздать к чему? Или куда? - Верката, женщина Войны, была совершенно уверена, что ты ни в чем не виновата. Ей как-то удалось убедить в этом и Руйна. Они вдвоем благодаря твоему кулону нашли того демона. И в купе с твоими воспоминаниями, что заполнили головы всех Высших, когда ты стала отключаться на столбе, стало понятно, что ты защищала меня и сына. К сожалению, не удалось выяснить, кто стоит за тем уродом, что тебя шантажировал. Его убили в то же мгновение, когда привели в Зал Собраний. - Жаль, - только и смогла выдавить я. Я не ощущала этого чувства в себе. Вообще ничего не чувствовала. Просто какое-то полное безразличие и ничего больше. Апатия. Даже боли не было. Ничего не было. Только осознание, что я жива. И теперь не знаю, что делать. Раньше понимала, что, не имея возможности оправдаться, я буду казнена. А вот теперь, когда реальность того, что любимый человек не доверяет, не верит и может легко осудить, обрушилась всей своей массой, я оказалась в тупике. Прикрыв глаза, я почувствовала, как по щеке скатилась одинокая слеза. Дейз поймал ее кончиком пальца. Тяжело вздохнул и прикоснулся губами к моему лбу. - Поспи, родная. Тебе нужен отдых. А потом будешь принимать решения. Я восстанавливалась очень быстро. Всадники умели лечить. За то время, что я провалялась в постели, меня почти не оставлял Руйн. Я расспрашивала его обо всем: как рос, кто воспитывал, какие шалости совершал, как наказывали, какие достижения и успехи были в его жизни. Мне было интересно все. А так же было больно понимать, что обо мне он не знал ничего. Ему просто запрещали расспрашивать о матери. Я познакомилась и подружилась с Веркатой. Это была взбалмошная, но очень добродушная ведьма, до самозабвения любящая своего мужа, а так же еще не родившегося ребенка. Она скрашивала мое одиночество, когда Руйн не мог быть рядом. Дни пролетали быстро, практически не заметно. А вот ночи… Ночи были мучительны. Дейз приходил каждую ночь и проводил ее на кресле подле кровати. Делал он это только полностью убедившись, что я заснула. Но мне не составляло труда его обмануть. Но, по правде говоря, я не могла заснуть, пока он не появлялся в комнате и не усаживался напротив меня. Так проходило мое лечение, к концу которого ни один шрам не напоминал о жестокости наказания. Даже клейма не было. Мое выздоровление означало, что пора было принимать решение. А я до сих пор не могла ни с чем определиться. В действительности, я устала доказывать Смерти, что выбрала его по собственной воле. И мне совершенно не важно, кем он является. Он мой мужчина, и этим все сказано. Но жить с ним и знать, что мне не доверяют, я не могла. Это слишком больно. Слишком мучительно осознавать, что в тебе сомневаются. Дейз появился совершенно неожиданно среди дня, когда мы с Веркатой в очередной раз обсуждали дизайн детской. На его лице была написана решимость. Он был не многословен, когда просил ведьму оставить нас одних. - Пойдем со мной, - Смерть протянул ко мне ладонь в приглашающем жесте. В полном недоумении я вложила свои пальцы и крепко сжала его руку. Он провел меня в совершенно незнакомую комнату, к которой шли мы достаточно долго. Я даже почувствовала, что мы покинули границы Междумирья. Помещение было отделано кафелем от пола до потолка. На дальней стене виднелись оковы. Погибель, расстегивая на ходу рубашку, направился прямиком к этим железным обручам. Подойдя к стене, он запрокинул руки за голову и застегнул на запястьях браслеты. - Там кнут, - обернувшись, кивком головы он указал на стол по правую руку от меня. Направившись туда, я действительно обнаружила длинный широкий кнут с шипами. Погладив рукоять, обхватила ее ладонью. Кнут развернулся с небольшим щелчком и, извиваясь, застыл у моих ног. - Что ты хочешь, чтобы я сделала? - Наказала меня. По крайней мере, я этого заслужил. - Почему? – Еле слышно выдохнула я. - Это мое недоверие лишило тебя возможности вернуться назад. Будь я уверен в тебе, а не погрязшим в самоистязании, что ты не можешь любить меня просто так, не было бы ни той казни, ни тех лет, что мы провели порознь, ни твоей разлуки с сыном. Я виноват в том, что не мог принять возможность твоей любви просто так, а не за что-то. - Но ты ведь меня любишь? – с надеждой спросила я. - Люблю, - как просто теперь даются ему эти слова, хотя раньше он никогда не произносил их. - Почему? Почему ты меня любишь? – Слеза скатилась по щеке. - Потому что ты моя. Я шагнула к нему. Он вновь отвернулся, ожидая наказания. Кнут щелкал по полу с каждым моим шагом. Подойдя к нему вплотную, одной рукой погладила по спине, заставив его дернуться от неожиданной ласки. Отбросив кнут, второй рукой обвила талию и прошлась по животу. Я стала целовать его кожу, прослеживая позвоночник. - И я люблю тебя, потому что ты мой, - прижавшись щекой, проговорила я. В миг Дейз оказался на свободе. Он схватил меня в объятья и стал самозабвенно покрывать мое лицо поцелуями. - Прости меня, - между ними выдыхал он. – Прости. Мы оказались в нашей спальне. Совершенно обнаженными посередине огромной кровати. Его ласки становились более настойчивыми. Губы нежно пробегались по шее. Зубы покусывали кожу плеч. Руки путешествовали по бедрам, животу и груди. Я извивалась, стремясь оказаться ближе и подарить такое же удовольствие, что и он мне. Ласковые поцелуи превращались в лихорадочные, дышавшие страстью и нестерпимым желанием. Желание бежало по венам, принося с собой нестерпимый голод друг по другу. Пустота разрасталась внутри меня и требовала наполненности. Больше не выдержав такой муки, я обвила его торс своими ногами, толкаясь навстречу его плоти. Дейз заполнил меня одним толчком, исторгнув стон удовольствия. Поначалу он двигался медленно, не спеша выходя и резко врываясь обратно. Я могла только стонать и выгибаться ему навстречу. Затем его толчки усилились. Быстро погружаясь в меня, он разносил по мои венам огонь наслаждения. Долго такого темпа я не выдержала и взорвалась мириадами осколков. Я выкрикивала его имя, двигаясь вместе с ним в агонии обоюдного завершения. Именно в этот миг в нас что-то сдвинулось, перевернулось, раскололось и объединилось. Это был иной Обряд. И теперь мы стали единым целым. Неотъемлемыми частями друг друга. Теперь я и наши дети так же неприкосновенны, как и Всадник Смерть.
Безжизненная пустыня. Место, где нет ничего, только белый песок, палящее солнце и дикий порывистый ветер. Он любил это место. Странным образом оно улавливало все его желания и утоляло этот голод.
Мир, где находилась эта пустыня, давно погиб и уже никогда не возродится. Но стоило Всаднику появиться в нем и тут же все преображалось. Вот и теперь пустыня исчезла, и на ее месте раскинулся морской пляж. Солнце ласково пригревало, волны лазурного моря мягко бились о берег, а песок нежно щекотал босые ступни.
Одиночество. Именно это было ему нужно. Во дворце Всадников, когда там обосновались две счастливые пары, можно было задохнуться от пресыщения заботы, любви и радости. Поэтому он пришел сюда. Голод изъедал его душу и никогда нельзя будет его утолить. Это его суть, он сам.
Закатное солнце окрасило волны в лазурный оттенок. Ярко красная дорога простерлась практически до самых ног. Теплая вода мягко билась о ступни, лаская, соблазняя. Медленно шаг за шагом он стал погружаться в зовущую пучину. Покой, как же здесь было спокойно. Именно то, что требовалось, чтобы погасить нестерпимый жар в груди.
Междумирье. Вне времени, вне пространства.
Еще задолго до того, как появиться в гостиной, Глад почуял запах ангела. И не сказать, что они как-то смердели, но пахли они по-особому. Этот же незваный гость явно отдавал женским ароматом. Что было очень интересно.
Всадник не ошибся: в большом кожаном кресле у письменного стола сидела красивая и очень стройная девушка с рыжими, словно пламя, волосами. Лучики солнца поигрывали в их густоте, создавая эффект ореола вокруг прекрасной головки. На тонком лице, состоящем из одних правильных черт, была написана явная заинтересованность персоной вошедшего. В ярких, будто море глазах, плескалось любопытство и доля презрения. Именно это и заинтересовало Глада больше всего. С чего бы столь светлому существу испытывать к нему такие чувства?
Она грациозно поднялась. О да, именно такого роста женщины его и привлекают. Чуть выше его самого, с такими приятно целоваться: не приходится горбиться в три погибели, чтобы дотянуться до губ. А какими она обладала губками - одно загляденье. Немного припухлые, ярко алые, правильной формы и наверняка удивительны на вкус. Голод тут же ощутил жажду испробовать их. В голове стали роиться картины, какого будет прикоснуться к ним, провести языком и погрузиться в ее глубины. Одна сцена повлекла за собой другую. И вот уже ему видится, как они вдвоем обнаженные и разгоряченные страстно сжимают друг друга, поглощенные страстью.
- Вы Всадник Голод? - Ее мелодичный голос вырвал Глада из состояния ступора и пребывания в собственных мечтах.
- Ты можешь сама убедиться в моем мастерстве наездника, - ухмыльнулся он.
Девушка на такое похабное замечание только приподняла правую бровь. А чего он еще ожидал? Это же ангел.
- Не думаю, что мне стоит соглашаться на данное предложение. Поверю на слово, - с затаенной смешинкой в голосе ответствовала визави.- И меня интересует в тебе совсем иное.
А вот это полная неожиданность. Белокрылая могла шутить и не воротит свой прекрасный носик от таких прямых вольных предложений. Очень интересно.
- И что же это? - полюбопытствовал Глад.
- Мне нужно чтобы ты помог найти свою дочь.
Мужчина ошарашено уставился на огорошившую его женщину.
- Кого?!
Параллельный мир. 16 век. Франция.
- Ума не приложу откуда у меня могла взяться дочь, - задумчиво проговорил Глад, перешагивая через очередной труп на мостовой.
След Зафиры вывел их в этот мир, где во Франции бушевала Варфоломеевская ночь. Повсеместно были слышны вопли боли и крики торжества. Разожженные костры освещали ночь и делали ее похожей на ужасно непогожий день. Под ногами хлюпала кровавая жижа, которая заставляла Ангела при каждом шаге судорожно сжиматься.
- Странно, исходя из твоих похабных намеков было понятно, что тебе известно, откуда берутся дети. Или ты знаешь только о самом процессе, а не о его последствиях? - Эмилия выгнула бровь, стараясь подколами отвлечь себя от происходящего вокруг.
- Милая, я не только знаю о самом процессе и его последствиях, но и о том как этого избежать.
- Ты хочешь сказать, что самоотверженно избегаешь возможности заняться сексом? - Притворно округлила глаза девушка.
- Эй, белокрылая, разве тебе можно говорить такие слова? - Наигранно возмутился Голод, прижимая пальцы к губам, стараясь заглушить следующую свою фразу. - Секс - это же для вас такое грубое слово, не говоря уже о самом действе.
- Что ты знаешь об Ангелах, демон?
- Я имел... эээ... - мужчина откашлялся, тем самым еще больше акцентируя внимание на своей якобы оговорке. - … с некоторыми из вас у меня были кое-какие взаимоотношения. И хочу заметить: я демон только на половину.
Его ослепительная улыбка обескуражила Эмилию так, что она чуть кубарем не покатилась, задев мыском сапога о булыжник мостовой. Однако Всадник оказался слишком проворен и успел подхватить ее на излете и прижать к своей мускулистой груди. Девушку омыл его завораживающий запах. Он пах смесью чистоты, сандалом и еле уловимой сладковатой ноткой. Этот аромат совершенно неожиданно подействовал на ее тело. Ангелу стало жарко и нестерпимо захотелось провести ладонями по его обнаженной коже.
- Смотри себе под ноги, а то дело добром не кончится, - прохрипел Глад, отстраняя от себя спутницу.
Вернув себе равновесие и отругав за неуместные желания, Эмилия одернула куртку и постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. Всадник выгнул пепельную бровь, выражая мнение, что у нее не особо получилось скрыть от него свою неловкость.
- Так все же: почему я ничего не знаю о дочери и кто ее мать? - После некоторой паузы Голод вернулся к мучавшему его вопросу.
- Думаю, имя ее матери тебе ничего не скажет, - задумчиво грустно проговорила Ангел.
- Почему такая уверенность?
- Ты помнишь имена всех женщин, побывавших у тебя в постели?
- Тебя интересуют только человечки и только в постели? - подначил ее Голод.
- Ты прекрасно понял о чем я! - Гневно сверкнув лазурными глазами, выпалила Эмилия. - Меня совершенно не интересует скольких ты поимел, а также где, когда и в какой позе! Я говорю о том, что тебе безразлично кого и как. Ты просто трахаешься и все. Больше тебя ничего не интересует!
Выпалив свою гневную тираду, Ангел быстрым шагом направилась в глубь улицы, стремясь избавиться от этого самодовольного хлыща. Она уже пожалела, что обратилась к нему за помощью, но иначе ей бы не удалось найти Зафиру. Кровная связь дочери и отца позволит им определить ее местонахождение в кратчайшие сроки. Только совершенно невыносимо терпеть залихватскую браваду Голода о своей мужественности.
От картин, возникавших у нее в голове, где Глад представал в обнаженном виде и с какой-нибудь женщиной, ее кровь начинала бурлить и что-то темное поднималось из самой глубины. Это пугало, потому что уж очень хотелось поддаться желанию выцарапать глаза любой, кто посмел прикоснуться к нему.
Всадник совершенно пораженный ее нотацией, заворожено наблюдал, как девушка удаляется от него. Удивительно, она вызывала в нем полностью противоречивые чувства. Ему хотелось дразнить, подначивать и подкалывать, лишь бы увидеть сердитый блеск голубых глаз. И в тоже время возникало желание прикоснуться к ней, жарко поцеловать, чтобы понять какова она в момент страсти. Попробовать ее вкус, ощутить мягкость пламени волос, почувствовать бархатистость кожи.
Она будила в нем голод, который приносил успокоение. Распаляла желание, которое хотелось удовлетворить. И он знал на каком-то подсознательном уровне, что ей это удастся. Однако так же знал, что этого будет мало и он захочет большего. Намного большего.
Какая-то мысль пульсировала у него в голове, но все никак не могла сформироваться. Что-то в ее чертах было знакомым. Даже повадки кого-то напоминали, не говоря уже о манере говорить. Неужели он был уже когда-то с ней знаком? Развить эту мысль ему не удалось, потому что в этот момент из переулка на девушку прыгнул разгневанный фанатик с ножом в руке. Та не успела вовремя отреагировать и повалилась вместе с нападавшим на землю. Они стали кататься по мостовой дабы достигнуть собственных целей: один убить, другая не покалечить, спасая свою шкуру.
Из ступора его вывел блеск занесенного клинка. Подлетев к фрацузу, Голод оторвал того от Эмилии и отшвырнул в сторону. Однако мужчина не собирался отступать и вновь набросился, замахиваясь ножом. Всадник резко ушел от удара и поймал нападавшего за горло.
- Брось нож, - слегка приподняв мужчину, так что тот замолотил ногами в воздухе, стал хватать ртом воздух, Глад с большим интересом смотрел в его фанатичные глаза.
- Отпусти его, - раздался позади него голос Эмилии.
- С чего бы это? Он хотел тебя убить.
- Но не убил. У него есть возможность исправиться.
- Дьяволица! Будь ты проклята, грязная католичка! Мы очистим свет от вас! Бог с нами, - задушено прохрипел пленник, гневно сверкая глазами.
- Вот всегда меня это радовало: где католики, где гугеноты, где протестанты, да какая разница кто в выигрыше, речи одни и те же. Только вот ОН вроде говорит не убей, - задумчиво проговорил Глад, потирая подбородок.
Мужчина, висевший на руке Всаднике, еще неистовей забился и стал выкрикивать ругательства в сторону своих захватчиков. Его глаза полыхали бешенным блеском, изо рта показалась пена. Он был захвачен жаждой крови и стремлением убить. Нож так и мелькал в отблесках разожженного неподалеку костра.
- Отпусти… Зачем ты это сделал?! – заорала Ангел, когда француз просто воспламенился в руках Всадника, а затем распался в прах. – Он человек и достоин спасения.
- Вот в Аду его и спасут, - безразлично пожал плечами Глад.
- Ты невозможен! – Эмилия стукнула его по груди, но когда это не привело ни к какой реакции, добавила еще и пинок по голени.
Пришедшая в голову Глада мысль, когда он смотрел в эти полыхающие праведным гневом глаза, привела в оцепенение. Он молча сносил пинки этого маленького существа, никак не желая признавать, что догадка может оказаться верной. Схватив девушку за плечи, Всадник слегка встряхнул ее. Та немного успокоилась.
- Ты мать Зафиры? – приблизив свое лицо к ней, с придыханием спросил он.
- Идиот! Была бы я ее матерью, не просила бы тебя отыскать ее! – Эмилия еще раз лягнула его в голень.
Глад не мог понять, что, в сущности, он испытал, когда услышал это заявление. Радость? Нет. Разочарование? Нет. Смесь этих чувств, причем очень сильную. Эта крылатая разжигает в нем совершенно непонятные ощущения. Доселе неведомые.
- Тогда кто ты ей?
Девушка перестала сопротивляться и осыпать его ударами. Она упрямо замолчала и демонстративно отвернулась, давая понять, что не собирается ничего говорить.
- Отвечай! – Глад опять встряхнул ее так, что у нее клацнули зубы. – Ну?! Кто ты такая, что тебе доверили воспитывать дочь полудемона?
- Тетка, - неохотно выплюнула Ангел.
- Ха, будь ты ее теткой, я бы тебе тоже не понадобился. Не так легко, как матери, но ты бы ее нашла. Так кто ты, белокрылая?
- Сказала же: тетка! – выкрикнула в отчаянии Эмилия и уже более тихо добавила, - Сводная.
Параллельный мир. Конец 11 века. Иерусалим.
Они оказались в самой гуще сражения за крепость. Всюду хрипели кони, раненные. Кричали нападающие и защищающиеся. Везде слышались звуки скрещивающихся клинков. Это было ужасно. Кровь, страх, убитые, покалеченные, ненависть, злоба. Все сливалось в такой коктейль чувств, что Ангел не выдержала и упала на колени, истошно вопя.
Голод совершенно не ожидал подобного. А еще того, что в этой гуще на них нападет отряд демонов. Они набросились с остервенением, стараясь добраться до скукожившейся у его ног девушки, обхватившей голову руками и воющей, как раненное животное. Глад разил их своим мечом, стараясь улучить момент и выбраться из этого ада на земле.
Однако демоны явно вознамерились не допустить этого исхода событий. Они атаковали с самоотверженностью, со странным желанием уничтожить его и эту белокрылую. Приверженцы Ада использовали всевозможные приемы: они мутили разум смертным, направляли на него обезумевших коней, сами кидались ему на клинок. Мужчине с большим трудом удавалось давать им отпор. Не будь он Всадником, им бы не устоять.
- Вставай! – рявкнул Глад, когда уже было совершенно невозможно противостоять нападавшим.
- Не могу, - простонала Эмилия. – Я не могу с этим бороться. Эти чувства, энергетика убивают меня.
- Хватит ныть! Поднимай свою шикарную попку и уноси нас отсюда! Как видишь, я занят несколько иным, - снося голову одному из демонов, приказал Глад.
С трудом, превозмогая боль, Эмилия постаралась подняться. Обрушившаяся на нее темная энергия придавливала к земле, не давала пошевелиться, угнетала. Хотелось плакать, упасть и расслабиться, отдаться во власть этой темноты.
Однако вид сражающегося с остервенением Глада не давал ей сделать этого. Девушка видела с каким мастерством он поражал своих врагов, как загораживал своим телом. Она отметила каждую нанесенную ему рану, будто клинок погружался в ее плоть.
Именно это стремление избавить его от страданий и увести как можно дальше от врагов заставило Ангела, стиснув зубы, сопротивляться обессиливающей боли и двигаться навстречу Всаднику.
Она повисла у него на груди, испустив стон боли и облегчения. Почувствовав сильную руку, прижимающую к могучему телу, на талии Эмилия постаралась сосредоточится и увести их из этого мира.
Параллельный мир. Погибший много веков назад. Ночь.
- Молодец, девочка. Ты справилась, - услышала она над ухом нежный голос Голода.
Он ласково поглаживал ее спину большими ладонями, снимая ломату во всем теле. Его теплое дыхание шевелило прядки на затылке. Его сила постепенно перетекала в нее, оживляя, исцеляя.
- Скажи мне, почему нас каждый раз заносит в такие жуткие места? - задыхаясь, пролепетала Эмилия, вцепившись в мужские плечи и прижимаясь лицом к его груди.
- Зафира интуитивно чувствует в каких мирах я побывал.
- Тебя всегда интересуют только боль, кровь и страдания?
- Вообще-то нет, - поколебавшись, ответил Всадник.
- Тогда почему?.. - Ангел не смогла договорить, от нахлынувших чувств, она содрогнулась и еще сильнее прижалась к Голоду.
- А вот это у тебя спросить надо. Девчонка, видимо, думает, что такого демона, как я, можно искать именно в таких местах. Так ты ее воспитывала? - В мужском голосе послышалась угроза.
Присущий только Гладу запах сбивал с толку. Она совершенно не понимала о чем речь, когда пришла к осознанию, как близко они друг от друга. Что ее щека прижимается к его шелковой рубахе, а губы всего в миллиметре от бронзовой кожи, видневшейся в распахнутый ворот. Во рту вмиг пересохло от нестерпимого желания.
- Именно ты. Что прививала ненависть к отцу? Я же презренный демон. Куда мне до вас белокрылых?
Наконец гнев Глада дошел до сознания Эмилии. Она поняла, что он весь трясется от еле сдерживаемой ярости. От несправедливости такого жесткого заявления девушка сама вознегодовала.
- Как ты мог такое подумать! Да я никогда! Даже в мыслях не было! - тараторила она. - Кем бы ты ни был, ты ее отец! И она может тобой гордиться! И не смей принижать себя! Ты не таков!
Серые глаза сощурились в недоверии. Сильные пальцы впились в хрупкие предплечья.
- И какой же я, по-твоему?
Эмилия раскрыла было рот, чтобы высказать ему все, что она на самом деле думает о нем. О том, что долгие годы наблюдала за ним. Сначала для того, чтобы узнать, ради кого ее сестра лишилась крыльев, а уж потом и жизни. Затем чтобы понять в кого могла уродиться Зафира. Ангел считала, что с такими познаниями у нее лучше получится воспитать полудемоницу. А потом она влюбилась. Это чувство испугало ее, но с ним уже ничего нельзя было поделать. И именно этого не стоит ему открывать.
- Отвечай! – Зло выплюнул Глад, видя, что девушка упрямо сжала губы.
Это ее упрямство стало выводить его из себя. Она явно что-то не договаривала. И это «что-то» было связано с ним. И Всадник понятия не имел, как вытянуть из нее хоть слово. Было совершенно очевидно, что ни его гнев, ни его недовольство на нее не действует. Тогда что может заставить ее говорить?
Мужчина сильнее притянул к себе хрупкое тело. Эмилия дрожала, но это уже была иная дрожь, чем прежде. Его голова опустилась, и губы приблизились к ее устам. Какой-то огонек вспыхнул в голубых глазах, рот слегка приоткрылся в ожидании. Всадник мягко усмехнулся. Ему понравилась ее реакция.
Первое прикосновение было легким, почти неосязаемым. Глад слегка прихватил ее нижнюю губку. Затем дотронулся до нее языком. Эмилия судорожно вздохнула и заворожено смотрела не него. Мужчина стал действовать более решительно: вновь овладев нежными устами. Ангел не сопротивлялась. Ее руки пробежались по его плечам, и пальцы запутались в белых волосах, подстегивая его к более откровенным действиям. Всадник перестал сдерживаться и обрушился на нее со всей страстью, что копилась в нем все это время. Девушка застонала и еще сильнее прижалась к нему, отвечая на поцелуй.
Это было поразительно. Такого он еще никогда не испытывал. Она будила в нем голод, заставлявший тело ныть. И в тоже время, ощущая ее вкус, понимая ее желание, Голод испытываю умиротворение в душе, чего никогда с ним не случалось. Вечно истязаемый своей сущностью Всадника Голода, для него это было необычно, но так прекрасно, что заставляло тянуться, упиваться этим чувством.
Поцелуй становился более страстным. Языки переплетались в бешенном танце. Мужские руки путешествовали по женским формам, сжимая, поглаживая. Девушка сильнее вжималась в мускулистую грудь, терлась об нее возбужденными вершинками. Маленькие пальчики впивались коготками в широкие плечи.
- Эмилия! – разорвал ночь девичий голос.
Ангел так резко оттолкнула от себя мужчину, что тот некоторое время ошарашено хлопал глазами, совершено не понимая, что твориться. Девушка, которая несколько секунд назад так страстно отвечала на его ласки, сейчас сжимала в своих объятьях девчушку с залитым слезами лицом.
- Они преследуют меня. Я еле успевала уходить от них. И потом все эти миры… Там так ужасно, - рыдала неожиданная визави.
- Тише. Ты теперь в безопасности, - успокаивала ее Ангел.
- Но эти демоны ищут меня. Они говорили, что так смогут добраться до моего отца, - мотала головой на плече тетки девушка.
- А теперь подробнее о демонах и чего им от меня понадобилось? – вклинился Голод.
Незнакомка замерла и, осторожно освободившись из объятий белокрылой, с опаской посмотрела на него. В ее серых таких же, как и у него, глазах плескалось недоверие и опасение.
- Верно, девочка, если верить словам твоей тетки, я твой отец, - ответил на ее невысказанные вопросы Всадник. – А теперь расскажи, что за демоны за тобой охотятся и почему ты сбежала из-под опеки Эмилии?
Справившись со своим удивлением Зафира стала рассказывать, как в одном из миров ей попался демон, который уверял, что ее разыскивает отец, что она ему очень нужна. Девушка отправилась с ним, но в первом же мире этот поганец сбежал, а на нее обрушилась орда демонов, стремящихся пленить ее. Это было ужасно: она не могла вернуться назад, ее все время выбрасывало в иные миры, где темная энергетика войн истощала силы, ослабляла.
- Вы ведь не искали меня? - Неуверенно закончила рассказчица.
- Да я даже не знал о твоем существовании, - развел руками Голод.
- О, - в этом одном звуке было слышно столько обиды, что внутри у Всадника что-то перевернулось.
- Глад! – возмутилась Эмилия.
- Что? Это действительно так. Пока ты не заявилась к нам во дворец, я понятия не имел, что являюсь отцом. И спрашивается, кто в этом виноват? – стал защищаться мужчина, многозначительно смотря на Ангела.
- Но… но… - задыхалась от возмущения Эмилия.
- Ладно, хватит! – не выдержала Зафира, стараясь выглядеть безразличной. – Неважно, что кому кто не сказал. Я уже выросла. Так что, переживу.
- Эй, я же не говорил, что ты мне не нужна, - слегка улыбнулся Глад. – Да, новость та еще. Но ты моя дочь. И отказываться от тебя я не намериваюсь.
Междумирье. Вне времени, вне пространства.
- Ты не хочешь спросить как Эмилия? - Лукаво улыбнулась Зафира.
Они находились в просторной гостиной дворца Всадников. Это было их обычное времяпрепровождение. За последнее время Глад и его дочь очень сблизились. Они старались наверстать все то время, что не знали друг о друге. Зафира легко обосновалась в их жилище и завоевала определенное уважение среди его обитателей. Всаднику это очень нравилось и грело душу. Но все же после того, как он расстался с Эмилией в том неизвестном мире, ему постоянно чего-то не хватало.
- Мне удалось выследить почти всех демонов, что нападали на тебя, - постарался уйти от ответа Глад, - однако так и не удалось понять, кто за ними стоит. Ты действительно не можешь вспомнить еще хоть что-то, что могло бы помочь?
- Я тебе сказала все, что знала. Большим я ничем не могу помочь, - пожала плечами Зафира. – Эмилия тоже ничего не удалось выяснить.
- Она тоже разыскивала демонов? – удивился Глад.
- Можно сказать и так. Ей удалось выяснить, что за ними стоит кто-то из Высших. Но не Темных.
- Светлые? Ты хочешь сказать, что до тебя хотели добраться Светлые?
- Эмилия сама еще не знает. Ей не удалось выяснить все до конца. Полукровок никогда не любили. А так же Меняющих Оперение.
- Ты говоришь загадками. Что за Меняющие Оперение?
- Эмилия права: ты совершенно не знаешь ангелов, хоть и имел с ними дело, - захохотала Зафира.
Услышав такую знакомую фразу, Глад заскрежетал зубами. Он действительно ничего не знал об Эмилии. Хотя так хотелось. После того поцелуя мужчина совершенно не мог думать о какой-нибудь другой женщине. Все они стали для него противны, а голод продолжал снедать его душу. Голод по этому белокрылому Ангелу.
- Когда Ангел влюбляется в демона, истинно влюбляется, - задумчиво проговорила Зафира, смотря на огонь в камине, - в ее крыльях появляются черные перья. Это не изменяет сущности, но все же Светлые могут быть только с белыми или бело-золотыми крыльями, а никак с вкраплениями черного. Отец Эмилии был Падшим. Он полюбил смертную. Это уже большой проступок. С тех пор, как она попала в семью моей матери, за ней пристально наблюдали. Когда моя мать лишилась крыльев, а затем и жизни, потому что не смогла справиться с тем, что у нее будет от тебя ребенок, тетка горой стала в мою защиту, тем самым еще больше привлекая к себе внимание и недовольство. С некоторых пор я стала замечать, что она перестала летать. Я знала, что она за кем-то следит, знала, что часто появляется в том погибшем мире, где мы и встретились. Именно поэтому я отправилась туда. Однако я даже предположить не могла… Так или иначе, ей грозит Падение.
- Падение? На каком основании?
Зафира улыбнулась какой-то знающей улыбкой. И пристально посмотрела на отца.
- На том основании, что она любит демона и ради него изменяла сущность мира.
Параллельный мир. Погибший много веков назад.
Белый песок завивался спиралями и кружился в замысловатом танце. Голод не знал, где может найти Эмилию, но точно был уверен в том, что она находится здесь. И если понадобиться он прочешет каждый пяточек это выжженной земли. После всего того, что рассказала ему Зафира, Всадник наконец полностью уверился в своих чувствах и понял, что стоит делать.
Глад нашел ее на берегу высохшего моря. Она стояла совершенно неподвижно, глядя вдаль. Белые крылья трепетали на горячем обжигающем ветру. И среди белоснежных крылышек проглядывали одинокие черные. Это было великолепное зрелище. Завораживающее. До каждого темного пятнышка захотелось прикоснуться. Пройтись поцелуями по этому доказательству ее любви к нему.
- Обычно этот мир менялся, стоило мне оказаться здесь, - проговорил он, подойдя со спины как можно ближе.
Эмилия вздрогнула и резко повернулась в его сторону. Оказавшись лицом к лицу с мужчиной, она пораженно вскрикнула и оказалась в его стальных объятьях. Его ладонь нежно провела по белоснежному крылу. Пальцы мягко касались каждого темного пятнышка в них. Серые глаза ласково следили за трепетанием крыльев.
- Это очень красиво, - заворожено проговорил он. – Твои крылья великолепны. Ты вся прекрасна.
Ладонь оказалась у нее на щеке. И все с той же лаской прошлась по нежной коже, наслаждаясь ее теплом и шелковистостью. Глад немного склонился к ней и поймал в плен полыхающих голубизной взгляд.
- Ты ведь изменишь этот мир для меня? Для нас? – прошептал он у самых ее губ. – Ты ведь делала это раньше, потому что мне того хотелось.
- Тебе это было нужно, - тихо проговорила девушка.
- Да, нужно, - Глад еще сильнее прижал ее к себе, располагая ладонь на девичьем затылке, предупреждая любой ее протест. – Мне нужна ты.
Мои любимые))) А про Мора я все ещё жду))